Где ты, Салли?
Шрифт:
Полиция занималась арестом нацистов. Их сажали в тюрьму, потому что они стояли на стороне немцев. На Афслэйтдейке [2] шло сражение, и было сбито много немецких самолетов.
Это звучало неплохо. Но Фрек увидел, что отец печально покачал головой.
— Мы тут сами себя немного ободряем,— сказал он.— Но мы им не ровня. Нам все равно придется проиграть.
— Но свою хижину мы продадим дорого! — возмутившись, сказал сосед. В его глазах стояли слезы, и он в отчаянии
2
“Афслэйтдейк” — дамба, разделяющая пролив Эйселмер от Северного моря.
— Очень дорого,— сказал отец серьезно,— Прольется много крови. На это рассчитывай.
Наступила тишина. Но Фрек почти точно знал, что все они ругали немцев.
— Лишь бы наши дрались до последнего,— взволнованно проговорил кто-то, чуть не плача.— Я лучше бы сам пошел под пули.
Никто не возражал. Никто его не высмеял. Каждый знал, что он всегда был против армии и войны.
— Будут ли призывать добровольцев?
Отец пожал плечами.
— Кто знает. Но я думаю, что вначале призовут тех, кто уже служил.
Отец служил в гусарском полку. Фрек это знал. У них висела фотография с изображением отца верхом на лошади с саблей в руке и винтовкой через плечо. Очень натурально!
Но ему не хотелось думать о том, что отца могут призвать на войну!
Отец и еще несколько мужчин с их улицы, которые тоже работали на “Босплане”, пошли на работу. Другие считали их сумасшедшими, но им хорошо было говорить: они были безработными. Но если кто был занят на обязательных работах, как отец, то нельзя просто так прогуливать. Зарплату давали за выполненный труд, а она и так была не очень большой.
Но возможно рабочих частично побуждало и любопытство, потому что “Босплан” находился недалеко от аэропорта. Может, они там больше узнают о войне.
Ну да, это они действительно могли!
Когда они ближе к вечеру вернулись домой, то были рады, что остались в живых. Некоторые из них выглядели ужасно грязными, потому что они прятались в канавах и ползли по грязи, чтобы найти укрытие от пуль и осколков гранат, свистевших кругом.
Отец рассказал, что он почти что два часа пролежал под тяжелой тележкой с песком, о железо которой время от времени скрежетали пули.
Смертный страх еще виднелся в глазах людей. Над их головами свирепствовали воздушные бои, и они издали видели, как бомбы падали на летное поле.
Одно было ясно: о работе пока можно было забыть.
2. Ненависть к евреям
Фрек пошел к своему другу Салли, который жил через две улицы. Везде небольшими группами стояли люди и возбужденно разговаривали. События никого не оставили равнодушным.
У Салли ему не открыли. Соседка, хорошо знавшая Фрека, сказала, что никого нет дома.
Как только в семье Салли узнали,
Это Фреку показалось странным. Он знал, что дядя и тетя Салли живут в Схевенинге. Но кто же отправляется в гости во время войны?
Но соседка пояснила, что они хотели попытаться бежать в Англию. Отец Салли как-то сказал, что если начнется война, он не будет дожидаться прихода немцев. Он тогда попробует увезти свою семью в безопасное место.
Это привело Фрека в замешательство.
Салли был его лучшим другом, и он, конечно, знал, что Салли еврей. Но для него это никогда не играло роли. Он не мог понять, почему немцы были к ним не равнодушны. Крикливые речи Гитлера о евреях вдруг приобрели для него значение. Значение, которое его очень испугало и возмутило. Какое зло сделал немцам Салли? Или его отец и мать? Его братья и сестры? Это были простые добрые люди. Голландцы, как и он. Почему они должны так бояться, что захотели бежать?
В тот же день бабушка Кломп спросила его, где Салли. Фрек принес для нее молоко из магазина. Это он делал часто. Она не была его родной бабушкой, но в их местности всех старых женщин обычно называли бабушками.
Бабушка Кломп была вдовой и с трудом ходила. Поэтому он выполнял для нее разные поручения.
Она знала, что Салли и он были почти неразлучными, а сегодня он пришел без своего дружка. Фрек рассказал ей, что произошло. Он заметил, что у нее на глазах появились слезы.
— Вы понимаете? — закончил он свой рассказ.— Они ведь совсем ничего не сделали. Что Гитлер от них хочет?
Она посмотрела на него особым взглядом.
— Он ненавидит евреев.
— Но почему же? — спросил Фрек в отчаянии.
— Я думаю потому, что он их боится,— сказала она.
— Боится? Чего же?
Фрек уже подумал, что она шутит. Но нет, ее глаза были очень серьезными.
— Да, мальчик, боится,— повторила она,— но он сам даже этого не сознает.
Она поправила подушки в своем кресле.
— Как же это так? — изумленно спросил Фрек.
Немцы со своими самолетами, танками и пушками! Они боятся Салли и его родных? Не может быть! Представьте себе такое! Отец Салли не обидит и муху. Он скорее просто убежит, чем будет драться. Это был очень приветливый человек, с большим запасом юмора, торговавший на рынке фруктами. И чем он должен был сражаться? Картофелечисткой, что ли?
— Евреи — это народ Божий, мальчик,— сказала бабушка Кломп,— запомни это хорошо. Поэтому Гитлер все равно потерпит поражение, даже если он во многих битвах победит. Господь Бог говорит: “Кто делает зло Моему народу, тот касается зеницы Моего ока”.