Где заключаются браки?
Шрифт:
– Головой ты хорошо приложилась, стекло выбила, – объяснил Коля, – я думал, что все… хана! Меня-то рулем задержало…
– А лось где? – спросила Таня.
– Вот мать твою! Ну, вы бабы даете! Ты еще в зоопарк попросись! У самой на лбу рог вырос, на себя полюбуйся лучше! Лося ей подавай! Убежал он! Испугался твоего визга! Только копыта засверкали, и сразу отвечаю на твой второй вопрос – нет, он не пострадал.
– Как в кино, – вздохнула Татьяна, поясняя, – на съемках ни одно животное
– Слава богу, нас никто не снимал. Не хватало мне еще в трубочку дуть. – Николай откинул волосы со лба.
Таня подняла перед глазами руки и посмотрела на окровавленные, перепачканные грязью ладони, которые к тому же еще и тряслись.
– О господи…
– Сейчас надо продезинфицировать, – откликнулся Николай и совершил поступок для него сродни геройскому. Он обработал ей порезы водкой, не жалея ее. Татьяна кричала от боли.
– Терпи, мать! Или так, или от столбняка прививку надо делать.
– Терплю…
– Молодец, а бинт у меня в аптечке есть, – подбадривал ее Николай, как мог.
И он, прихрамывая на обе ноги, потащился к машине.
Таня снова легла на спину и посмотрела в звездное небо, которое теперь казалось ей черной дырой.
– Все… Не могу больше! Кого я спасу, если меня саму спасать надо! Караул просто…
– Ты бредишь, что ли? – Подошел к ней Коля с уже размотанным бинтом в руке.
Вопрос о его стерильности замер у нее во рту. Коля, как мог, перебинтовал ей руки и вытер пот со лба.
– Ну, что будем делать?
– Бровино – далеко?
– Да вон… Через тот лесок, и Бровино уже.
– Так идем.
– Смелая ты женщина, Таня! Такая баба мне и нужна, то есть только такая вынесет меня, если что, с поля боя, или когда с мужиками переберу…
– Не надо все время меня отождествлять с собой, я нервничаю… Не найдем там Павла, так хоть помощь вызовем, – сказала она.
– Вряд ли мы там найдем кого, но идем. – Коля помог Тане подняться. – Ты как?
– Голова кружится, а так ничего.
Коля снова метнулся к машине, поясняя:
– Главное сейчас возьму из багажника, и пойдем.
Когда он вернулся обратно, Татьяна чуть не упала, в одной руке он нес сумку с водкой и еще пакет, а в другой у него было большое ружье.
– А это что такое?! Ты с ума сошел!
– Ружьишко! Оно лежало у меня на заднем сиденье. Ты не видела?
– Не видела… Зачем ты его взял?
– Как зачем? Начинаю снова. В нехорошее место идем. Не с цветами же и конфетами идти, вот с ружьишком самое то.
Татьяна оперлась на его плечо, и они двинулись по не очень густому лесу в направлении, известном только Коле.
– Битый небитого везет, – заметила Татьяна.
– Прорвемся…
Так не спеша, шаткой походкой они прошли лес и вышли на заросшую
– А тут есть кто живой-то? – обратилась Таня к своему спутнику.
– Да не знаю. Я сюда и не езжу, что здесь делать? Даже магазина нет, – поставил жирную точку Николай. – Вроде жили две бабульки, так, может, померли уже…
– Вряд ли кто здесь может жить. Как же мне Павел позвонил отсюда? Возможно, я ошиблась? – прошептала Татьяна.
– Вот только не говори, что все зря, – сразу же напрягся Николай.
Скрипнула открытая калитка, и они двинулись в первую избу. Покосившееся крыльцо, ступеньки, на которые страшно было ступить, и выбитые окна. Дверь в дом оказалась закрытой, и Николай заглянул в разбитое окно.
– Есть кто живой?! – его голос резко прозвучал в тишине.
– Тихо! – испугалась Таня.
– Чего тихо? Как ты найдешь кого-нибудь, не спрашивая? Нет тут никого, пошли в следующий дом. Сейчас все посмотрим…
– Спасибо, что помогаешь, – спохватилась Таня.
– Да уж помог, ты бы себя видела, изувечил я девушку почем зря. Ни одна собака не лает, значит, нет здесь людей!
Они прошли несколько изб, в один дом все же зашли. Там было темно и сыро.
– Пусто! – выдохнул Николай.
– Кто там? – раздался испуганный голос.
Татьяна подпрыгнула.
– Ой, а здесь кто?!
– Милые люди, пожалейте меня! Мне восемьдесят лет, я живу и никого не трогаю! Сынки, оставьте меня в покое!
Голос, звучащий в темноте, явно принадлежал старой женщине.
– Где же свет-то включить? – забеспокоился Николай.
– Света нет, я сейчас свечку зажгу, только не убивайте!
– Никто никого не убьет, только скажите, где свет…
В глубине избы что-то треснуло, ойкнуло и зашумело. Затем появился неяркий свет и в нем перепуганное лицо бабульки.
– Соколики – я это, Клава… Я плохо вижу, не знаю вас что-то…
– Так мы вас, бабушка, тоже не знаем. Вы не волнуйтесь. Вы в доме одна? – спросила Таня.
– Совсем одна, соколики, совсем одна. Ничего у меня нет и никого…
– Бабушка, а еще в деревне кто есть? – спросил Николай.
– Еще?
– Люди есть?
– Так одна я тут, – сглотнула бабка.
– Никого больше? – с нажимом спросила Таня.
– А вы не с этими? – дрогнула свечка в руках старухи.
– Нет, мы сами по себе, – заверила ее Татьяна.
– Так есть там кто-то, – прошептала баба Клава, – люди не очень хорошие. Стонут там и кричат… Ко мне приходили, но с меня-то взять нечего, да я и не лезу в их дела, я и ходить-то не могу… А вам чего, соколики, надо?