Гедеон
Шрифт:
Улица была почти безлюдна. Жители этого района рано ложились спать, некоторые потому, что много работали, другие — в силу преклонного возраста. Из окон их спален до Преследователя доносилось гудение кондиционеров. Холодные капли конденсата капали на тротуар. На одном конце квартала Преследователь увидел привратников. Они вежливо кивнули, Преследователь кивнул в ответ. Несмотря на поздний час и нарушение графика, он улыбался и неторопливо шагал взад-вперед по кварталу, двигаясь почти бесшумно в черных форменных ботинках на резиновой подошве. Иногда он тихо посмеивался. Никто не обращал на него внимания.
Кроме одной пожилой
Преследователь старался всегда быть вежливым и помогать ближним.
Наконец в конце квартала показался черный лимузин. Он подъехал к дому, за которым наблюдал Преследователь, и остановился, не выключая мотор. Преследователь ждал на три здания дальше, затаившись в тени на другой стороне улицы. На заднем сиденье автомобиля находились двое. Один из них — заказчик, другой — Жертва. Какое-то время они беседовали, а мотор все продолжал работать. Затем из лимузина вылез водитель, обошел автомобиль и распахнул заднюю дверь. Жертва вышла, но не спешила отойти, продолжая говорить о чем-то со вторым пассажиром. Преследователь слышал взрывы неприятного смеха — обычно так смеются, когда перемывают косточки друзьям и близким. Вскоре Жертва закончила разговор и отошла, шофер захлопнул дверь машины, уселся на свое место, и длинный черный лимузин умчался прочь. Преследователь продолжал наблюдать.
Жертва направилась к дому, позвякивая ключами. Пора было действовать.
Преследователь пересек улицу.
— Простите, мэм. Извините, что вынужден побеспокоить вас в столь поздний час, но вас не было дома, когда я заходил раньше.
Жертва смерила Преследователя взглядом.
— В чем дело, офицер?
— В вашем доме ограбили квартиру. На верхнем этаже.
— Как, опять? — Женщина тихо выругалась. — Ненавижу этот город. Ужас!
— Понимаю, мэм. Не могу с вами не согласиться.
— И что же стащили эти сволочи?
— Небольшие вещи: украшения, столовое серебро, ноутбук. Действовали весьма профессионально — проникли в квартиру без особых хлопот. А когда уходили, заперли за собой дверь.
— Ну а что вы от меня хотите?
— Нужно убедиться, что у вас ничего не пропало. Вы ведь живете в квартире с садом?
— Да. И поэтому мне иногда бывает чертовски страшно.
— Понимаю, мэм.
Преследователь молча смотрел, как Жертва потрясла головой и снова выругалась. Затем женщина произнесла:
— Ну, пошли. Давайте посмотрим, что там.
Жертва достала ключ и пошла к своему личному входу в здание, металлическим воротам, которые располагались сразу же за ступеньками, ведущими к двери. Много лет назад, когда весь дом принадлежал одной семье, здесь был вход для прислуги.
Другим ключом Жертва отперла входную дверь. Женщина остановилась на пороге и холодно улыбнулась.
— Кстати, вы меня поразили. Как предусмотрительно с вашей стороны!
— Делаем, что можем, мэм.
Женщина в ответ фыркнула, вошла в квартиру и потянулась к выключателю.
Преследователь шагнул за ней, закрыл за собой дверь и вытащил казенного образца дубинку, висевшую на форменном ремне.
— Похоже, никого здесь не было, — констатировала Жертва. — Видимо, мне повезло.
Она
Преследователь замер и прислушался. Ничего.
Свидетелей не было.
Времени тоже.
Преследователь оставил входную дверь в квартиру на пару сантиметров приоткрытой, ворота вообще не стал закрывать. Улица перед домом была пуста.
Преследователь шагнул навстречу ночному воздуху.
Ему предстояло многое подготовить.
И еще больше сделать.
9
Телефонный звонок словно ввинтился в мозг Карла, и молодой человек вскочил, не понимая, где он находится. Мир Райетт и Дэнни не хотел отпускать его даже ночью, Грэнвиллу грезилось, что он тоже там, с ними. Писатель с трудом открыл глаза и с удивлением понял, что он по-прежнему в своей постели. Карлу снилось, что его закопали в землю рядом с ребенком Райетт. Карл чувствовал, что задыхается, когда звонок разбудил его.
Телефон звонил и звонил, но Карл не поднимал трубку — никак не мог прийти в себя. Он застонал и мельком взглянул на будильник. Почти десять часов утра. Грэнвилл с удивлением заметил, что Гарри Вагнера нигде не видно. Карл уже привык к ежедневной рутине, впрочем, как и к изысканным завтракам.
Странно. Гарри обычно никогда не опаздывал. Тем более когда до окончания проекта оставались считанные дни.
Карл поднял трубку только после пятого звонка. Откашлялся и еле выдавил хриплое «алло».
— Привет.
Ничего себе. Второй сюрприз за одно утро.
— Аманда, — произнес Карл.
— Я просто хотела узнать, как ты там. Потому что вы двое… Я имею в виду, было похоже, что вы… Даже не знаю, как сказать. Тебе, должно быть, сейчас нелегко.
Карл провел языком по зубам и вдруг почувствовал, что слегка разочарован тем, что Гарри не ждет его пробуждения с чашечкой горячего кофе.
— С чего бы это?
Какое-то время Аманда помолчала. Затем спросила:
— Ты что, не слышал?
— О чем?
— Вчера ночью убили Мэгги Петерсон. Пришло телеграфное сообщение. Сейчас, наверное, это сообщение попало во все газеты Нью-Йорка.
Поначалу Карл подумал, что это неправда. Мэгги невозможно уничтожить. Но в голосе Аманды отчетливо слышалась тревога, а Грэнвилл знал, что для его бывшей подруги достоверная информация превыше всего. Беспорядочные вопросы теснились в мозгу писателя: «Кто? Почему? И за что?» Затем эгоистичное: «Чем это обернется для меня?» Карл тряхнул головой, отгоняя от себя эту мысль, стараясь думать: «Речь не обо мне. И не о моей работе или книге. Человек умер. О господи, это же убийство!» Когда Грэнвилл обрел наконец дар речи, казалось, что каждое слово дается ему с огромным трудом.