Гедеон
Шрифт:
— Потому что Чалмерс — помешанный на оружии ультраправый расист, который до сих пор живет в девятнадцатом веке и наводит ужас на всех, кто хоть раз его слышал. Он сумасшедший.
Фраза повисла в воздухе, затем Карл медленно продолжил:
— Вопрос в том: насколько?
— Ты имеешь в виду, настолько ли он безумен, чтобы убить маленького ребенка?
Карл с силой выдохнул воздух.
— Точно, именно это я и спрашиваю, — сказал он.
— Даже если и так, вряд ли Адамсон затеял бы все это. Думаю, его победа на выборах будет самой впечатляющей со времен…
— Со времен Никсона и Макговерна? [9] —
— Согласна, Чалмерс действительно мерзкий тип, но представить его в роли Дэнни?
А президента Адамсона в качестве Гедеона? Слишком маловероятно.
— Может, Адамсон и не подозревает об этом. Может, это кто-нибудь из его помощников. А возможно, все наоборот. Чалмерс и есть Гедеон.
— А президент тогда Дэнни? — Аманда посмотрела на Карла как на полоумного.
9
Макговерн Джордж — политический деятель, сенатор от штата Южная Дакота. Проиграл президентские выборы в 1972 году Ричарду Никсону, одержав победу только в штате Массачусетс и в Вашингтоне.
— Эй, мы просто рассматриваем ситуацию с разных сторон, помнишь? И кое-что подходит. Адамсон с Юга, да и возраст…
— Ты помнишь избирательную кампанию? — спросила Аманда, недоверчиво усмехнувшись. — Еще ни одного президента за всю историю Соединенных Штатов не изучали так досконально. Сколько его биографий было издано? В прошлом Тома Адамсона нет ни малейшего эпизода, который бы не рассмотрели под микроскопом. Если бы у него когда-либо существовал брат — единоутробный, единокровный, сводный, рожденный в браке или вне его, любого цвета кожи, обезьяноподобный, инопланетянин, — неужели ты думаешь, пресса ничего бы про него не разнюхала?
— Как насчет Бикфорда?
— А он здесь при чем?
— Он вице-президент. Рукой подать до президентства. Может, он хочет стать самым главным.
— Прежде всего, если бы Джерри Бикфорд захотел бы стать президентом, он бы выдвинул свою кандидатуру. Нет, он не король, только создает королей. Кроме того, Бикфорд самый честный политик со времен… возможно, со времен самого Джорджа Вашингтона.
Карл выпятил нижнюю губу, обдумывая слова Аманды.
— Наверное, ты права.
— Поговаривают, что он сейчас не совсем здоров. Микроинсульт или что-то вроде того. На несколько дней он исчез из поля зрения, и никто не знает, что произошло. Но я головой ручаюсь, что Джерри Бикфорд не имеет никакого отношения ко всей этой истории. Это невозможно, Карл. Глупо даже предполагать такое.
— Согласен, — медленно произнес Карл. — Глупо.
Не говоря больше ни слова, он неожиданно шагнул вперед и осторожно поцеловал Аманду в макушку. А затем твердыми, уверенными шагами направился к двери.
— Подожди-ка, — сказала девушка. — Куда это ты собрался?
— Хочу сделать то, что должен был в самом начале, — уйти. Пока все не стало еще хуже. Пока не случилось чего-нибудь ужасного.
Аманда почти улыбнулась.
— Что может быть еще хуже?
Без
— Они могут начать тебя преследовать. Больше всего я боюсь именно этого.
Аманда подошла к Грэнвиллу и ласково провела рукой по его щеке. Их тела были так близко друг от друга, что почти соприкасались.
— Я с тобой, — понизив голос, сказала она уверенно. — И не хочу, чтобы ты уходил.
Карл поднял руку, чтобы коснуться ее ладони. Их пальцы переплелись.
— Аманда…
Осторожно, но настойчиво девушка высвободилась.
— Обойдемся без сантиментов, — предупредила она, — это не касается наших отношений.
Пальцы их рук уже не были сплетены, хотя Аманда не отодвинулась от Карла.
— У меня чисто профессиональный интерес, — пояснила она.
Грэнвилл, нахмурившись, посмотрел на нее, не веря своим ушам.
— Профессиональный?
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я упущу такую историю?
Прежде чем он успел ответить, она добавила:
— Я журналистка, значит, предполагается, что я умею искать нужных людей.
Она шагнула назад и кивнула Карлу.
— Так что хватит рассусоливать, пора найти Гарри Вагнера.
15
Когда Гарри Вагнер тыкал в кнопки мобильного телефона, чтобы сделать звонок, который, вне сомнения, должен был изменить всю его жизнь, он боялся.
На звонок ответил голос с сильным английским акцентом, Гарри назвал свое имя, и последовало молчание. Именно тогда Вагнер понял, что на его стороне элемент неожиданности. А неожиданность помогает контролировать ситуацию. Что, в свою очередь, означает победу. Даже над таким человеком, как Линдсей Огмон. Вот только, ожидая, пока Огмон заговорит, Гарри не чувствовал себя победителем. Кровь застыла у него в жилах, холодок пробежал по телу, и Гарри подумал: «Повесь трубку. Повесь трубку и забудь обо всех хорошо продуманных планах! Беги! Как можно быстрее и дальше отсюда». Но затем человек на другом конце провода вновь обрел самообладание. В его голосе не было удивления, когда он тихо произнес:
— Как вы узнали мой номер телефона?
— Вы забыли, на кого я работаю? — спросил Гарри.
— Нет, — вздохнул Огмон, — я не забыл.
— Тогда не задавайте глупых вопросов, — сказал Гарри. Он радовался — его голос не выдал ни беспокойства, ни страха. — Вы получили мои сообщения?
Огмон чуть помедлил, затем ответил:
— Да, конечно.
Он говорил с ноткой покорности в голосе, словно понимая, что неприятного разговора не избежать. Словно все, о чем бы Гарри ни попросил или ни сделал, было предопределено заранее. Речь англичанина звучала устало и слегка нетерпеливо.
— Я все знаю, — сообщил Гарри.
— Вам известно многое, — признал голос на другом конце провода, — но не все.
— Достаточно, чтобы осложнить тебе жизнь, приятель, — заметил Вагнер, — и серьезно!
— Я уже осведомлен о ваших угрозах, они приняты во внимание, — сказал Огмон. — Нет необходимости их повторять. Специалисты не вам чета пытались меня запугать, и, поверьте, вы зря тратите свои силы и мое время.
— Отлично. Оставим угрозы. Давайте перейдем к делу. Запишите этот номер, — сказал Гарри и громко отчеканил девятизначную цифру.