Гегемон Греции!
Шрифт:
«Что?!». — Услышав это, все воины Верги закричали в гневе.
Затем воины Грументума и Пиксуса немедленно окружили их.
«Седрум, ты согласен с моим решением?». — Акпир холодным взглядом уставился на великого вождя Верги.
Седрум молчал, склонив голову и сжав кулак, его лицо побледнело, а лоб покрылся испариной.
«Вождь, ты не должен соглашаться! Луканцы не считаются с нами, поэтому ты не должен им подчиняться! Давай просто вернемся назад!». — в гневе закричал Салу.
«Да! Давайте вернемся!». — сказали воины Верги.
«Вернуться?». —
Он не договорил, но смысл был понятен.
Услышав это, Седрум был потрясен. Он внезапно поднял голову и увидел холодное выражение лица Акпира.
Когда он огляделся, луканцы окружили его людей своими щитами и копьями. Хотя воины Верги отчаянно боролись, их было слишком мало, и они носили только кожаные доспехи, у них даже не было щитов, а только копья. Их снаряжение слишком простое. Ногти Седрума глубоко вонзились в его ладони когда он с трудом выдавил из себя предложение: «Я… я согласен».
«Великий вождь». — Крик воинов Верги словно молот ударил по и без того хрупкому сердцу Седрума. Пошатываясь, он сделал несколько шагов и сел на землю.
«Вудлей должен проследить за исполнением их наказания». — сказал Акпир, делая нейтральное лицо.
«Хорошо». — ответил Вудлей, лидер Нерулума.
«Когда мы займем это место, я выделю вам, седрумам, участок земли на равнинах Сибриса, чтобы ваши животные могли пастись здесь, так как эта земля намного плодороднее, чем земля брутиев!». — После того как Акпир наказал их, он дал Верге морковку.
«Спасибо тебе». — Седрум сдержал свое горе и поблагодарил.
Вместо того чтобы ждать, пока заговорит Цинциннаг, Акпир спросил ласково: «Геннат, мое дорогое дитя, как твоя рана?».
Геннат перетерпел боль и выпрямил грудь: «Вождь, я в порядке. Это просто рана».
«Это хорошо. Ты должен больше защищать себя, так как я не хочу, чтобы моя дочь стала вдовой в столь юном возрасте, я все еще жду своего внука». — Засмеялся Акпир, и воины вокруг него тоже засмеялись вместе, что заставило Генната немного смутиться.
Цинциннаг вздохнул с облегчением, потому что Акпир по-прежнему придавал большое значение Геннату, и его обещание Пиксусу не изменится из-за этой неудачи.
«Итак, лучший воин Лукании был унижен гораздо меньшим числом греков!». — Язвительный голос прозвучал вместе со смехом солдат.
Геннат проследил за направлением этого голоса и увидел, что это Севиль, вождь племени в городе Грументум. Он сделал предложение дочери Акпира, но великий вождь ради интересов племени выдал свою дочь замуж за Генната. И с тех пор Севиль был о нем не лучшего мнения.
Геннат, не желая показывать слабость, сказал: «Если у тебя есть способности, то почему бы тебе не попробовать захватить их лагерь?».
«Хорошо, я покажу вам силу воинов Грументума!». — Севиль был взволнован и не стал отказываться. Он повернулся и позвал: «Братья!»
«Довольно!». — Глубокий и достойный голос Акпира сразу же остановил
Как только его голос угас, Цинциннаг закричал: «Возвращаться?! Мы не собираемся продолжать атаковать этот лагерь?».
Акпир посмотрел на небо: «Уже почти сумерки. Наши воины устали, и мы убили последнего солдата-гражданина за пределами Турии, они не смогут помешать нам укорениться на этой земле. Когда мы вернемся, раненые будут отдыхать, восстанавливать силы и готовить снаряжение. Завтра мы построим здесь город, город Лукании!».
Голос Акпира стал немного взволнованным: «Эти наемники вообще не стоят нашего беспокойства. Если они осмелятся выйти, то мы их победим, а если не выйдут, то мы просто заблокируем их, чтобы они не получили никакой поддержки от Турия и сами себя обрекли. Что касается подкрепления Таранто, то говорят, что отношения между Таранто и мессапийцами сейчас напряженные, поэтому они не смогут долго здесь оставаться».
Остальные погрузились в раздумья.
Вудлей спросил: «Акпир, мы не пойдем в Амендолару?».
«Завтра». — Хотя он не обращал внимания на наемников на поверхности, их боевая мощь все равно удивила его. Племя, захватившее Амендолару, не присоединилось к ним по его приказу, но если он приведет свою армию к Амендоларе в данный момент, то они, скорее всего, откажутся открыть свои ворота. Хотя их сила в 10 раз больше, чем у другой стороны, луканцы не умеют вести осаду. Кроме того, город горный, если они не смогут захватить его быстро, то к вечеру их воины сильно устанут и не смогут поесть, а позади них еще есть угроза со стороны наемников и подкрепления Таранто. Кроме того, среди них есть группа нестабильных верганцев, и Акпир боится, что произойдет что-то непредвиденное. Зачем луканскому альянсу идти на такой риск в обмен на уверенную и гарантированную победу.
«Если тот вождь племени в Амендоларе умен, то им следует вернуться в горы, как они поступили тогда. В противном случае я дам им понять, кому принадлежит последнее слово в регионе Лукания». — На лице Акпира появилась безжалостная усмешка.
Услышав это, лицо Цинциннага несколько раз дернулось.
***
Египетский жрец оазиса Сива, где Александр был провозглашен «сыном Амона» после того, как стал фараоном в Мемфисе.
Глава 87
Луканцы отступили.
Пока солдаты ликовали, Филесий пришел в главный шатер лагеря, чтобы встретить Давоса, но увидел его рисующим что-то на земле деревянной палкой. Иногда он поднимал голову, чтобы подумать о чем-то, а иногда беспокойно ходил взад-вперед, не замечая внешнего мира.
Несколько раз Филесий звал его, но, видя, что ответа нет, просто стоял в стороне и наблюдал за ним.
Затем он просунул голову, чтобы посмотреть, что рисует Давос.