Гегемон Греции!
Шрифт:
«Хорошо! Безопасность этого дома зависит от тебя!». — Давос поднял свой кубок, выпил вино и снова наполнил его.
Азуна тут же сказала: «Господин, я буду управлять женщинами-рабынями во дворе и хорошо заботиться о двух госпожах! Кроме того, я буду регулярно приглашать владыку Герпуса на осмотр, и с благословения Аида и Геры…». — Азуна посмотрела на Хейристойю и Агнес и сказала с улыбкой: «Когда вы вернетесь, обе госпожи и дети будут здоровы!».
«Хорошо! Азуне, если все будут в безопасности, я вознагражу тебя, когда вернусь!
Азуна тут же запротестовала: «Господин, не нужно!».
«Ты слишком занят своими повседневными делами, поэтому не знаешь, что Азуне уже нашла того, кто ей интересен». — Прошептала Хейристойя.
«Неужели?». — Давос заинтересовался и спросил, «Кто это? Ты можешь сказать мне?».
Азуна покраснела, затем посмотрела на Аристиаса рядом с ней и склонила голову.
Заметив это, Давос больше не спрашивал: «Давай, Азуна, выпьем этот кубок в благодарность за то, что ты позаботилась о двух госпожах и детях!».
Азуна выпила вино.
Давос посмотрел на Аристиаса, который, казалось, ничего не понимал, и продолжил говорить ей: «Я дам тебе совет. Ты должна часто спрашивать совета у Агнессы; с благословением Геры тебе не придется бояться, что твое желание не исполнится!».
Услышав это, Азуне очень обрадовалась.
Однако Агнес резко напомнила: «Афродита, богиня любви, отвечает за любовь между двумя людьми. Гера отвечает только за брак и семью».
«Любовь без брака — это просто обман». — Сказал Давос, наполовину поддразнивая, наполовину серьезно: «В Теонии Гера также отвечает за добрачную любовь».
«Я буду отвечать за Азуну, так что тебе не придется беспокоиться о ней». — Хейристоя улыбнулась. Освободив Азуну от смущения, она серьезно обратилась к Рибасо: «Рибасо, я оставлю дела внешнего двора на тебя. Пусть эти пустяки не беспокоят меня в это время».
«Госпожа, не беспокойтесь, я позабочусь об этом! В конце концов, это мой долг!». — Почтительно сказал Рибасо, затем выпил вино.
В это время Синтия сказала: «Отец, я буду хорошо заботиться о своих матерях и братьях».
Услышав это, Давос обрадовался: «Хорошо! Хорошо! Наша дочь выросла и может помогать по хозяйству! Пойдем, я и за тебя выпью!».
«Папа, папа, я тоже хочу выпить, и я тоже хочу позаботиться о своей матери!». — Маленький Кро начал шуметь.
«Хорошо!». — Давос в восторге покачал своей слегка пьяной головой.
***
Поздно ночью, в спальне Хейристоя раздался ленивый голос Хейристоии: «Я думаю, тебе следует сопровождать Агнес, ведь теперь ты ей нужнее…».
«Не болтай и отдохни». — Мягко сказал Давос, похлопывая ее по плечу своей левой рукой, которая обвивала ее белоснежную шею.
Хейристоя слегка наклонилась, снова уткнулась головой в руки Давоса и, вдыхая его запах, прошептала: «Если у меня родится дочь, можно ли будет назвать ее Юнис?».
«Юнис…». — Давос пробормотал это имя (Юнис, что
«Это будет Апокс (что означает храбрость)». — Тихо сказала Хейристойя, не задумываясь. Очевидно, она уже думала об этом.
«Апокс Давос, Кротокатакс Давос… Хорошо, это будет его имя!».
Но прошло много времени, а Хейристоя все не отвечала.
Давос посмотрел вниз и увидел, что его жена уснула. Во время беременности женщины были очень вялыми.
Давос осторожно поправил ее спящую позу и ласково поцеловал в лицо. Затем он надел свою робу, прошел во внешнюю комнату, где за ним наблюдала Азуна.
«Хейристойя уже спит. Где Кро?»
«Маленький Кро тоже спит».
«Позаботься о них. Я пойду повидаюсь с Агнес».
Давос услышал мягкий и ожидающий голос Агнес, как только вошел в спальню своей второй жены: «Давос, это ты?».
«Почему ты еще не спишь? Это нехорошо для ребенка». — Мягко упрекнул ее Давос. Затем он с любовью взял ее на руки, желая положить на кровать, но Агнес обняла его за шею и прошептала встревоженным голосом: «Я волнуюсь…».
Давос обнял ее хрупкое тело и они вместе легли на кровать: «О чем ты беспокоишься? Тебе не о чем беспокоиться, ведь я никогда не проигрывал на поле боя с благословения Аида! И я обещаю тебе, что скоро вернусь!».
Уверенное обещание Давоса рассеяло беспокойство Агнес. Затем она крепко обняла мужа и тихо спросила: «Мои родители в опасности?».
Давос замер. На самом деле, когда разразилась война между Теонией и Сиракузами, Региум стал самым опасным местом, поскольку был отделен от своих союзников Локри. Находясь далеко от центра Южной Италии, он стал уязвим для вражеских атак.
Но в этот момент Давос не мог сказать ей правду, поэтому он заявил: «Наша Южно—Итальянская коалиционная армия не позволит Сиракузам так просто угрожать Региуму! Однако, ради безопасности, тебе лучше посоветовать своей семье укрыться на это время в Турии».
У Ателика есть верфи в Турии, поэтому с ними легче связаться.
***
На следующий день все солдаты первого и второго легионов, досрочно мобилизованные на войну, принесли присягу на площади Нике в Турии. После этого почти 20 000 солдат и бригада тылового обеспечения отправились на запад.
Проводить их пришли Турийцы и Амендоларцы. Это был первый раз, когда первый и второй легионы сражались в отдаленной и незнакомой местности, поскольку дальше всего армия добиралась до Каулонии, но это был греческий город-государство. Между ними даже существовал торговый обмен, и добраться до них можно было за день на лодке. Теперь же они сражались в незнакомой горной местности, где доминировали коренные жители, поэтому они больше беспокоились о своих семьях.
Поэтому люди, пришедшие проводить их, не хотели покидать это место даже спустя долгое время.