Геката. Умереть, чтобы жить
Шрифт:
В медпункт идти поздновато!- тут же думает Эмили и с трудом справляется с дверью.
На улице ее обдает свежим ветром, и она хватает его ртом как рыба, оставшаяся без воды. Девушка огибает угол школы и выберется на спортивную площадку. Бежит вдоль бегового трека в сторону, где группа параллельного класса, занимаются физкультурой.
Все ее тело с каждым шагом становится неуправляемым. Мышцы, скованные болью, суставы словно наливаются свинцом и совсем не хотят двигаться, хотя Эмили с такой настойчивостью хочет добраться
Как же это глупо и смешно!- взрываются вновь ехидные мыли, и Эмили глубоко глотает кислород.
Анджей ее последняя надежда. Если он не прекратит это, то кто-то может пострадать!
Еще раз, бросив на руку с синими венами, она словно ощутила, как эта зараза распространяется по всему телу. Она натянула рукав до кончиков пальцев, но зуд добрался до шеи и расползается по всему телу.
– Анджей!- кричит она голосом полным боли, и десятки глаз пронзают ее недовольным видом.
Особенно недовольным выглядел физрук. Его свисток вновь повис на шее, а руки сложились на большой накаченной груди. Эмили почти вплотную подбежала к нему и заявила, смотря ему прямо в лицо:
– На пару минут,- он судорожно кивнул, и, не произнося больше ни слова, девочка засеменила к тому участку спортивной площадке, где росла пышная живая изгородь.
Анджей шел следом, взволнованный и даже испуганный. Она чувствовала это, даже не смотря ему в лицо.
Эмили остановилась, так резко, будь то, все ее кости вдруг остолбенели. Тело моментально продрожало, вызывая новый приступ паники.
Вампир,- шипел он в ее мозгу,- Они убили твою маму, ты не можешь позволить, что бы он убил и нас. Это все он виноват! Он! Мерзкое отродие!
– Эмили?- вдруг слышит она голос Анджея,- Все хорошо?
Она быстро мотает головой и дышит так часто что у нее не получается вымолвить и слова. Вместо этого из ее глаз текут слезы.
Девушка теребит руку, поднимая рукав, что бы показать вампиру, чудовищное уродство после его вчерашнего кормления и не может удержать болезненный вопль.
Анджей за ее спиной взрывается от неизвестности:
– Что происходит, Эми!?
– Все плохо, Анджей,- вдруг силится она с желаниями накричать, и произносит его имя, но ее голос говорит лишь о том, что вот-вот она взорвется,- Я не могу терпеть... терпеть этого...
– Что? Что не можешь терпеть?
Она разворачивается к парню так медленно, и это причиняет жидкую боль, которое тут же заставляет ее сморщиться, и приступ новых слез окропляет ее щеки, прорезая глаза.
– Что это, Анджей?- она вытягивает изуродованную венами руку и пытается отвести взгляд, потому что это выглядит омерзительно,- Что со мной творится?
По лицу вампира растекается страх. Он не отводит от ее руки взгляда, не понимая, что происходит.
– Господи,- тихо произносит
– Господи? Господи?- взрывается она, и ее голос распадается на миллионы льдинок, а глаза темнеют,- Мне больно! Анджей!- неожиданно ее голос становится нечеловечески жестким, словно внутри нее проснулось нечто новое,- Останови это! Останови!
В ее глазах все расплывается. Лицо Анджея, деревья, спортивная площадка, ученики, небо...
Ватные ноги подкашиваются, и единственное, что она помнит в тот момент, когда начинает падать, так это испуганное лицо вампира, который ловит ее в нескольких сантиметрах от земли, и его жесткие пальцы сжимаются у нее на пояснице.
31
От нетерпения Анджей сходил с ума. Его обуял ужас и безумная боль. Мысли бурным потоком вонзались в голову, пронося лавину ненависти к самому себе и разочарования.
Как он мог доверить вампиру? Инстинктам, которые сотню раз убивали невинные жизни. Сотню раз подставляли его человечность? Делали все мерзкие вещи! Сотню раз! Как он мог поддаться искушению?
Он снова почувствовал охватывающий его огонь, как и в момент, когда увидел кровь Эмили своими глазами, только на это раз это бы обжигающий стыд.
Пройдя вдоль узенькой тропки, он, уже в сотый раз развернулся и торопливо подошел к входной двери дома Крупских. Старое строение словно бы колыхнулось от его приближения, и он ударил кулаком в деревянную дверь:
– Открой мне!- взревел вампир, но за дверной гладью было тихо.
После того, как Эмили упала в обморок, ему не оставалось ни чего больше, как попросить помощи ведьм и Дмитрия. Он не понимал, что с ней происходило и что можно сделать, что бы задержать это жуткое превращение ее организма, больше похожее на заражение крови.
Но сейчас, стоя в этом томительном ожидании перед домом знахарки Милы, он жалеет, что позволил ведьмам править ситуацией.
Он так страстно желал услышать стук ее сердца, человеческое, ровно биение, которое сейчас больше походит, на импульс дрожащего бегунка печаточной машинки. И эти стоны! Эти дикие нечеловеческие стоны, какими наполнился ведьменский подвал! Они исходили от Эмили...
– Дима!- кричит он в закрытую дверь и глухо стучит, в надежде, что парень смилуется над ним и скажет, что происходи с Эмили.
Анджей видел лицо Милы, когда к ним в дом заносили, покрытое миллионами синих вен, тело девушки. По ее взгляду, вампиру стало ясно - дело серьезное, но он молился, что бы старая ведьма знала, как излечить ее от этой беспощадной болезни.
– Открой мне!- со злостью прошипел он, зная, что Дмитрий сейчас слышит каждый его вдох.
Из подвала, куда занесли Эмили, его почти моментально выставили. Он то и дело пытался защитить девушку от очередной магии старухи, которая уже однажды в желание помочь, чуть не сожгла ее заживо.