Гелий-3

Jaroslaw J. Grzedowicz

HEL3

Публикуется с разрешения автора и при содействии Владимира Аренева и Сергея Легезы

Перевод с польского: Кирилл Плешков

В оформлении обложки использована иллюстрация Dark Crayon

Дизайн обложки: Марина Акинина

Серия «Звезды научной фантастики»

Copyright © 2017 by Jaroslaw J. Grzedowicz

Эта книга, как и все остальные, многим обязана весьма

немалому числу людей, но особой благодарности заслуживает доктор Лешек П. Блашкевич из Варминско-Мазурского университета, который взглянул на нее с точки зрения человека, разбирающегося в космосе, астронавтике и астрофизике, и дал ряд бесценных советов автору, не обладавшему большими познаниями в данной области. Всем тем, что выглядит в этом отношении правдоподобным и возможным, «Гелий-3» обязан ему; что же касается неизбежных ошибок и нелепостей, то вина за них лежит исключительно на авторе, который не догадывался, что чего-то не знает, и не задал соответствующий вопрос.

Дубай, август 2058

В городе что-то назревало.

Вроде бы.

Норберт сидел в тени, спрятавшись от ослепительного солнца, потягивал мятный чай, мысленно пересчитывал иссякающие сбережения и ждал, когда в толпе, толкущейся в узких улочках, кто-нибудь совершит нечто безумное. Или ужасающее. Или хотя бы заслуживающее внимания. Что-нибудь.

Пусть хоть кто-нибудь взорвет себя, проведет поединок на мечах или по крайней мере нагрузит двуколку так, что она поднимет осла на дышле.

Хоть что-нибудь, что на мгновение привлечет внимание отупевших и наполовину загипнотизированных пожирателей МегаНета, обеспечив ему 5К заходов. После преодоления этой магической границы очнутся следящие программы спонсоров, и на его иссохший счет начнет капать струйка евро.

Он ждал.

Он был готов.

Противосолнечные «рэй-баны» на его столике не привлекали ничьего внимания. Эффектные, в летно-итальянском стиле, они выглядели как из киоска «Реал Фейкс» в аэропорту Эр-Рияда. Половина мужчин в окрестностях носила такие же. Его омнифон тоже не вызвал бы сенсации, даже если бы покинул свое место на ремне под рубашкой. Вшитых под кожу на тыльной стороне кисти и на шее имплантов вообще не было видно.

Если бы что-то вдруг надумало произойти, ему нужно было всего лишь надеть очки и несколькими чародейскими движениями руки разбудить затаившиеся программы. А потом просто смотреть и не отводить взгляда, позволяя тому, что он видит, поступать через зеленые стекла его «рэй-банов» и матовую пластинку омнифона прямо на сервер, а потом в бездны МегаНета, становясь Событием.

5К заходов.

Не так уж и много.

Совсем не то, что пять мегазаходов. При подобном классе ивента и соответствующей динамике просмотров материал незамедлительно убирался с Трубы и заменялся урезанным трейлером, а вся запись целиком шла на аукцион, на растерзание самым крупным информационным порталам. Цены считались в мегаевро, а удачливый охотник забирал целых сорок процентов.

Вот только ничего не происходило. Ничего, что могло бы удостоиться чести именоваться ивентом.

Вокруг толпились люди. Тех, что в белых дишдашах и стянутых черными лентами из толстых шнуров платках на головах, в похожих на его собственные очках, иногда даже тоже набитых электроникой, опасаться не стоило. Были среди них и старики с растрепанными седыми бородами, в кружевных белых шапочках в форме салатницы, которые шлепали в стоптанных сандалиях, глядя по сторонам налитыми кровью, словно у быков, глазами и выслеживая грех. Эти порой бывали обременительны, но редко опасны. Дубай пока что, по сравнению с остальной Сунной, выглядел оазисом мира и толерантности. Никому не был нужен сумасшедший старикан, который пристает к клиентам и выкрикивает проклятия.

Следовало, однако, остерегаться других бородачей – молодых или в расцвете

сил, носивших намотанные на головы клетчатые арафатки или фетровые шапки в кавказском стиле. Они стояли в стороне, всегда группами, и разговаривали вполголоса, бросая вокруг холодные подозрительные взгляды. И еще – парней с покрытыми мягким юношеским пушком щеками, никогда не видевшими бритвы, с безумными глазами, полными свежего, почти нетронутого фанатизма прямо из медресе.

Были еще смуглые худые крысеныши в чересчур больших футболках «Баварии» или «Реала», иногда в бейсболках с вшитыми в них проекторами, заклепками, серебряными пластинками и расписными яркими узорами. Этих тоже следовало остерегаться, хотя и совсем по иным причинам. Именно к их числу принадлежал Мунир – Мунир, который за пять кило евро за информацию утверждал, что «в городе что-то назревает».

И теперь Норберт сидел в тени, с ароматом заваренной мяты во рту и облепленными сахаром губами, держа под рукой очки, и ждал.

В городе что-то назревало, но вовсе не нечто такое, что можно было бы отснять и бросить на растерзание божествам МегаНета. Чем бы оно ни было, оно пряталось где-то под поверхностью.

Воздух дрожал от жары. Надев очки, Норберт пробудил их едва заметным движением руки.

Сорок один градус. В тени. Вокруг шла своим чередом шумная жизнь рыночной площади, переполненная конгломератом звуков, запахов и красок. То и дело сквозь толпу протискивался дребезжащий скутер на ископаемом топливе. Вид голубоватого облачка выхлопных газов казался неуместным, удивительным и экзотическим. Нефть продолжала существовать, вот только никто не хотел ее покупать, кроме Азии и Африки. В течение двадцати лет самая потрясающая метрополия мира превратилась из рая на земле в обычный, пришедший в упадок арабский город. Все, что осталось от нефтедолларового великолепия, – возможность купаться в бензине за жалкие десять дирхамов за литр. Потрепанные «бентли» и «роллс-ройсы», «мерседесы» с выбитыми стеклами и тарахтящие скутеры, переделанные в грузовые тележки, – и в меру дешевое электричество, почти круглые сутки. В Европе, схваченной за горло доктриной сбалансированного развития, даже это было бы чересчур.

Из отеля «Кингс Меридиан», в котором жил Норберт, он видел хрустальные башни Мина-Сейахи, невероятными формами устремившиеся в небо. Бывшее чудо архитектуры, некогда освещенное ночью подобно драгоценным камням, теперь пугало выбитыми стеклами и наполовину разрушенным гигантским шпилем Бурдж-Халифа, в свое время уходившим в небеса на восемьсот метров с лишним.

Когда-то считалось, что туризм заменит нефть, вот только никому не хотелось ехать в отпуск в самое сердце Сунны, где можно повиснуть на строительном кране или оказаться обезглавленным на площади за чересчур бравурную мелодию в коммуникаторе. В нескольких эмиратах, таких как Дубай, законы оставались достаточно мягкими, но этому уже приходил конец. К тому же мало кто из европейцев мог позволить себе путешествовать дальше, чем можно было дойти пешком.

В итоге искусственные острова в заливе превратились в торчащие из моря пустынные отмели, пугающие культями высохших пальм и руинами зданий.

Когда мир покупал нефть, было объявлено, что он высасывает богатства арабской земли, и против Большого Дьявола был устроен джихад. Когда нефть перестали покупать, доходы упали во много раз, а джихад тех времен оказался детской игрой по сравнению с тем, что творилось сейчас. Открытая война не разразилась лишь потому, что ни у Севера, ни у Сунны не было на нее средств. Дубай стал одним из островков относительного спокойствия посреди океана безумия и ярости.

Вокруг пульсировала обычная какофония рынка – беспорядочный шум арабско-латиноамериканских шлягеров, сражавшийся с пискливыми рыданиями болливуд-бхангра и вьет-диско. Напротив столика Норберта сидел на крыльце своей лавочки продавец ковров, куря кальян. Его белый силуэт, закутанный в доходящую до земли дишдашу, выделялся на фоне пестрой стены, покрытой мозаикой персидских узоров, которые вручную ткали где-то в китайском концлагере.

Возле узорного сосуда и запыленных ботинок продавца на тротуаре стояло блюдце со стаканчиком чая.