Гемеродромос – гонец из прошлого
Шрифт:
– Хоть ещё одного гонца засылай. Гонца за гонцом, ха, ха, ха!
– Гонца за гемеродромосом, ха, ха, ха!
– Да ладно вам парни, придёт скоро, – успокаивал их Иван. – Наверное пива не оказалось, так он в следующий магазин ломанулся. Туда ещё два квартала пилить.
– Слышь Ваня, сходи к соседям, курева попроси, – за-умолял Тёма хозяина квартиры.
Через пару-тройку минут Иван вернулся с бутылкой водки и початой пачкой папирос «Беломор канал».
– Вот у соседа занял! – похвастался он, показывая бутылку.
– Ур-ра, живём!
Свеже-раскуренный табачок и
– Эх, щас бы завалиться в объятия к какой-нибудь молодке, – мечтательно потянулся на стуле Сидикин. – У тебя Ваня среди соседок случаем нет подходящей кандидатки?
– Ты Тёма на моих соседок рот не разевай. Я сам был-бы не против, но дамочки они порядочные, и в большинстве своём замужние.
– Куда тебе, «не против»?! У тебя жена есть, в любое время объятия раскрыты.
– Жена, это святое! А вот, как ты говоришь, «к молодке», а лучше сразу к двум, я бы не отказался!
– Да ладно тебе Ваня. – вступил в спор Скворцов. – Для того и женятся, чтобы потом на других баб не заглядываться.
– Ничего вы парни не понимаете, – на правах самого опытного в постельных делах продолжил Иван. – Только после женитьбы во вкус и входишь. До свадьбы готов был любой бабе всунуть, главное, чтобы «живая» была, чтобы «шевелилась». А теперь, когда знаешь как у них там устроено, на женщин под другим углом смотришь. Хочется не просто всунуть, а всунуть как-то по-особенному, с фантазией. И не только одной, а сразу нескольким.
– Какие ещё могут быть фантазии? – раздалось из-за стола. – Выдумываешь ты Иван. Главное потомство завести, главное институт семьи, ячейка общества.
– Ха, ха, ха, ха!
– Ничего я не выдумываю, – обиделся на критику Ермолаев. – Мужик по своей сути полигамен. Ещё с доисторических времён он гарем и наложниц держал, вытворял с ними всевозможные вещи. В древнем Риме вон что творилось!
– Именно творилось, от того Римская империя и рухнула.
– Глупости всё это. Древний Рим не из-за этого рухнул. В Индии вон с древних времён существует учение, Камасутра называется. Там ему даже специальные храмы посвящены, и ничего.
– Ты ещё и Камасутру читал?! – с неприкрытой завистью поинтересовался Сидикин. – И что, там можно и с двумя, и с тремя, как в гареме?
Слушатели вновь навострили уши. А откуда они ещё могли утолить свой просветительский голод, как не из уст бывалого в этих делах и начитанного Камасутрой Вани Ермолаева.
– Ну в гареме, насколько я знаю, жёны к султану по очереди ходят, иначе разврат получится, как в Риме. А вот на счёт Камасутры, я вам скажу точно, там можно и с двумя женщинами сразу, и даже женщине с двумя мужиками. «Познавай Камасутру с тем, кого желаешь»,
– Совершенно, верно! Если сразу двух желаешь, вдвойне Камасутру и познаешь! – тут же подхватил в рифме его мысль Вася Скворцов.
– Ха, ха, ха, ха!
– Не правильно это, с двумя женщинами, тем более сразу, – раздалось вновь из-за стола. – А женщина сразу с двумя мужиками, это вообще верх разврата. Тьфу!
Глава 6
2061
– А вот и одежда ваша готова!
В комнату вошла ангел Валера с аккуратно сложенными в стопку брюками и рубашкой. Савва Синие Чулки в это время удалилась в кухню-столовую готовить завтрак.
– Так быстро? – удивился Илья.
– Что быстро? – не менее удивилась его странному вопросу Валера.
– Ведь только что говорили, что одежда в стирке, и тут же она готова. А кто её стирал, и когда она высохнуть успела, и когда вы её успели отгладить?
– В смысле, когда? А стиралка зачем?
– Стиралка? – не понял Илья ангела, словно они разговаривали на разных языках.
Впрочем, они действительно разговаривали на разных языках, и оперировали разными понятиями, и происходили из разных миров. А как иначе? Илья так-то простой смертный, а перед ним как-никак небожительницы. Или небожители? Или здесь на небесах нет полового различия, и все они – «оно». Ведь не зря ангел Розовые Чулки носит мужское имя Валера. А Синие Чулки хоть и носит женское имя Савелла, но назвалась мужским, Савва? Интересно, а что у них там в розовых и синих трусиках? – вдруг задался он пикантным вопросом. – Груди-то у обеих вон как выпирают, если, конечно, там в лифчиках вата не напихана. А как они колышутся при дыхании, аж дух захватывает. Вата бы так не колыхалась. Одно слово – Богини!
– Стиралка, это вы так прислугу называете? Прачку? – попытался Илья взять себя в руки и разобраться в смысле услышанного определения «стиралка».
– Это девайс такой, модуль для стирки белья. Нравится, называй её прачкой, я не против, – недоумевала Валера. – Кстати, давай уже на ты, а то всё «вы» да «вы».
– А это удобно, на «ты»? Вы всё-таки Ангел! – не менее недоумевал он от неловкости за свою неосведомлённость и от робости перед представителем иного мира.
– Ты уже не первый раз нас к ангелам причисляешь. Приятно, конечно, но мы не ангелы и ты не на небесах.
– А где же я, как не в раю? Кругом такое необычное великолепие. И модуль для стирки вон какой волшебный – и стирает, и сушит, и гладит. Не слыхал о таком.
– Ты словно с луны свалился, Илья! Обыкновенный девайс. Загружаешь грязное бельё, и на выходе чистое, высушенное и отпаренное, можно сказать – отглаженное. А как иначе?
– Не бывает такого, Валерия. Извините, Валера. Не бывает настолько, чтобы какой-то там модуль, или девайс, как ты его называешь, всё делал сам. Это только в комедии с Чарли Чаплиным машина сама всё делала. И кормила его, и салфеткой утирала, и умывала. Ведь для стирки всё равно требуется оператор, чтобы бельё после стирки прополоскать, отжать, развесить, а после сушки отутюжить, или как ты говоришь, распарить. Где я всё-таки?