Геммы. Сыскное управление
Шрифт:
– Не складывается у меня ваша теория, хоть убейте, – прокряхтел он наконец. – Товар редкий, дорогой, поди, до неприличия. Шутка ли – мифическая птица! Ненадежный к тому же, подохнуть может. Поэтому привозили его цельными ящиками, а продавали единицам. Да только с ввозом проблем до поры до времени не было, так зачем выкрадывать зверюг и перепродавать? Нет, это не из той же шайки термал. Копайте глубже.
– Куда глубже-то, – развел чумазыми от старых бумаг руками Лес. – Мы уж все перерыли.
– Думаю, – вставила Норма, отирая такие же черные, как у брата, ладони, – Петр Архипыч имеет в виду, иносказательно…
–
Геммы уставились на него непонимающе.
– В народе говорят: ищи, где сердце. А где оно в вашем деле?
– Диана, а ты ела когда-нибудь конину?
Бодрой рысью они преодолели большую часть Вотры, но в самый златоглавый центр, где чаще всего курсировала стража да ездили самые высоковельможные сани и прочие экипажи, въехали уже степенным шагом.
Диана держалась в седле прямо и сосредоточенно, даже хмуро смотрела перед собой. Зеленые глаза мерцали за стеклами окуляров, улавливая каждую мелочь вокруг. Лошадь под ней шла смирно, чутко слушаясь повода. А вот под Илаем конь приплясывал и плутовато тянул при случае мордой то в одну, то в другую сторону, когда что-то привлекало его внимание.
– Ну, Диана, – со скуки доставал младшую Илай.
– Разумеется, ела. И ты ел.
– С чего ты взяла?! Мы ж вроде не степняки.
– Что за глупые у тебя вопросы, – фыркнула сестра.
Больше болтать она не захотела. А ему бы отвлечься от невеселых дум. Вот Илай впервые едет во дворец, в место, где через какое-то время надеялся служить рука об руку с Михаэлем, помогать ему во всем и учиться премудростям дипломатии. А еще Михаэль как-то намекал, что неслышный голос крайне способствует очарованию прекрасных дам. Знать бы еще, как так они очаровываются…
И что же, какой жестокой стороной повернулась к Илаю реальность? Он действительно ехал во дворец, даже в новеньком вычищенном мундире сыска и на приличной лошади. Но лицо по-прежнему призывно алело, будто его отхлестали по щекам, облили кипятком, а в придачу по следу пустили науськанных пчел. Таков будет его дебют. Не дай свет попасться в таком виде на глаза Ее Императорскому Величеству! Лучше сразу умереть.
На площади перед коваными с золотом воротами, за которыми располагалась территория императорского дворца, стояла великая статуя серафима. Поговаривали, что в масштабе один к одному. Если так, то истинный рост любого серафима был раз в десять больше человеческого. Прекрасный великан со сложенными крыльями сжимал в руке остроконечное копье – таким он разил демонов. Перед статуей каждый год проводили смотры кавалерии и других войск, а для государыни строили специальный высокий помост. Илай мечтал хоть раз, хоть одним глазком поглядеть на то действо.
Учитывая, сколько мерзостей творят демоны, даже странно, что они так никогда и не покусились на величайшую реликвию человечества – золотого серафима, изображение их врага.
Геммов впустили на территорию дворца – глаза благословенных, слишком отличные от обычных человеческих, подействовали лучше
Конечно, не парадная лестница, но то даже лучше – меньше шансов повстречать Ее Величество. На всякий случай Илай приосанился, снял треуголку и прикрыл ей лицо. Пусть лучше все думают, что он загадочная персона, прибывшая по тайному делу. Хотя так же оно и есть.
Атмосферу таинственности несколько попортила Диана:
– Смотри, тренировка. Пойдем поглядим.
И правда – посреди художественно, будто бы специально присыпанного снегом сада обнаружилась площадка, выложенная черными и красными каменными плитами; по ее краям скобой рос фигурно остриженный кустарник, вокруг которого как бы невзначай прогуливались благородные девицы, похожие в своих платьях на бисквитные пирожные, какие Илай впервые увидел на витрине только этим утром, когда ехал по Большой Присутственной. Прически их тоже напоминали кремовые шапки с сахарной пудрой, поверх которых красовались еще и чучела птиц и каких-то мелких зверюшек вроде крольчат. И нравится же кому-то носить на себе чужие трупики! Руки придворных красавиц прятались в муфтах, на лепесточно-розовых щеках чернели кокетливые мушки. Меховые манто стратегически прикрывали от легкого морозца плечи, но подчеркивали затянутые талии, еще более узкие над пышными юбками. Это таких-то прелестниц очаровывает неслышным голосом Михаэль?
Но Диана смотрела вовсе не на нарядных девиц: на площадке тренировались дворцовые стражи, сражаясь на кулаках, без оружия. Диана грудью навалилась на куст, ловя взглядом каждое их движение. Первым среди геммов в кулачном бою был, разумеется, Лес, но Диане тоже легко давалось все, что связано с атлетикой. Подвижная и ловкая, она преуспевала во всем. И тут Илай заметил удивительное:
– Ты что, причесалась?!
– А?
– Прическу, говорю, соорудила. С какой это радости?
Сестра потрогала скрученную высоко на затылке косу, заменившую привычный неряшливый пучок, в который, со слов Нормы, даже белка сумела спрятаться, опустила голову и отвела взгляд:
– Просто так.
Вот, теперь даже дикарка-Диана выглядит опрятнее его, будущего придворного! Да что же это за день такой!
– Странно они дерутся, будто танцуют, – заметила сестра. – Против настоящего противника это не дело.
Илай хотел было ей ответить, но его опередили:
– А сударыня у нас знаток, – облокотился поблизости юноша в наброшенной на плечи форме с золотыми галунами. От его кожи поднимался пар, видимо, от напряженной тренировки на морозе. – Это высокое искусство поединка, понять дано не каждому. Как вас зовут, красавица?
Вопрос Диана проигнорировала.
– Если это и есть «искусство», то оно бесполезное, – парировала она, уперев руки в бока. – Много лишних движений.
Илай заподозрил, что должен вмешаться, но не вполне понимал, как именно. Защищать сестру точно бессмысленно, скорее уж этого юнца.
– Позвольте представиться, сударь, – с располагающей улыбкой начал он. – Илай Янтарь, а моя сестра – Диана Малахит. Мы геммы, выросли и воспитывались в монастыре, там же обучались искусству рукопашного боя, прицельной стрельбы и поединков на клинках. Подходы могут разительно…