Ген Бессмертия
Шрифт:
– Хороша же ваша защита, если она ее не спасла, – я понимала, что обвинение могло быть несправедливым, ведь я не знала возможности и пределы их сил, но промолчать не могла.
Его ответ в очередной раз окатил цинизмом:
– С тех пор, как ты повзрослела, мы присматривали уже за тобой. Ее значение для нас стало минимальным.
Врезать ему что ли? А, к черту все. Мне надо это переварить. Я хочу домой.
– И что теперь? – устало спросила я.
– Мне нужно уехать из города. У меня много дел, и я не вправе покидать
Я перевела взгляд на громилу. Значит, Ник. Тот, очевидно, был не слишком счастлив от поставленной перед ним задачи, но возражать не стал.
– А говорить ему со мной можно? – сейчас этот вопрос казался уместным, ведь Ник до сих пор не произнес ни слова.
– Ему можно все. Только чтоб в процессе ты осталась жива.
Ну просто отец года!
Я поднялась, одновременно отодвинув стул, и направилась к выходу. Ник, все время недвижимо стоявший за спиной Теодора, сделал шаг в моем направлении. Да, он же теперь мой защитник, моя опора и подпора. Я решила его поощрить:
– Ну что, громила, пошли? Так и быть, отвезешь меня домой.
Он презрительно скривился, а Теодор спросил уже мне в спину:
– Почему ты не задаешь больше вопросов? У тебя их должно быть очень много.
Их и на самом деле было много, но не сейчас, не сегодня. Надо сначала осознать то, что на меня успели вылить.
Поэтому я спросила:
– А кто сильнее – вампиры или пришельцы?
Он опешил. А я добила:
– Громила Теодорыч, не отставай!
Да, уровень моего хамства прямо пропорционален силе моего страха.
Ник вез меня домой в полном молчании. Я рассматривала его профиль – прямой нос, очень темные волосы, падающие на лоб. Он мог бы быть кинозвездой. Если бы умел разговаривать. А может, умеет?
– Так это что получается, – спросила я его, – ты мне типа брата будешь?
Он повернулся ко мне на секунду. У него были не черные, как мне сначала показалось, а темно-синие глаза. Может быть, линзы? Или какая-нибудь вампирская фишка? И он ответил. Ага, оказывается, может, когда захочет!
– Типа того.
Черт возьми, аж мурашки по коже от такого красноречия! Хотя голос у него был мягкий, тоже с ноткой бархата, которого у Теодора было в переизбытке.
– И много твой отец нам с тобой таких родственников настрогал? – мне хотелось еще раз его услышать.
– Не отец, а Мастер. Нет. Я пока единственный.
Интересно, это хорошая новость или плохая? Ник был явно неразговорчив, или просто не хотел разговаривать именно со мной. Я решила это проверить:
– Тебе не нравится то, что ты должен делать? Ну, там защищать меня, помогать.
– Нет.
Это было совершенно однозначное «нет», означающее «нет, не
Когда подъехали к моему дому, я запоздало отметила, что он не спрашивал ни адреса, ни даже номера подъезда. Точно, они же «издалека следили». Завтра вдумаюсь, что это могло бы значить на практике. Я вышла из машины и направилась в подъезд, Ник шел следом. Наверное, он теперь всегда будет со мной. Даже в туалете. Здорово-то как!
Я открыла дверь в квартиру и зашла, думая, что он последует за мной. Но Ник остановился на пороге.
– Эй, громила, ты там останешься? – я же не знаю, как должна в его понимании выглядеть эта самая «защита».
И тут он сказал самую потрясающую вещь за сегодняшний день:
– Пригласи меня.
Все накопленные эмоции я до сих пор сдерживала. Истерика внутри никуда не делась, она ждала своего часа. И вот это самое «пригласи меня» стало последней каплей.
– То есть без приглашения ты зайти не можешь? – я уже открыто смеялась.
– Могу. Но лучше, чтобы ты пригласила, – ему мой смех явно пришелся не по душе. Возможно, он даже был смущен! Ну, немного так, по-вампирски.
У меня от смеха выступили слезы.
– Тогда я, пожалуй, не стану тебя приглашать!
– Я должен защищать тебя. Я должен быть рядом. Это желание Мастера, хотя как по мне, будь ты проклята со своей «высокой» кровью, – он скрипнул зубами.
Какой нервный громила! Но я не собиралась сдаваться, не собиралась никому облегчать жизнь. Я вообще не из тех, кто быстро сдается.
– Значит, переночуешь на коврике в подъезде. Я в вашей физиологии не разбираюсь, но вряд ли ты умрешь от простуды, – это было последнее, что я сказала перед тем, как захлопнуть дверь.
Оставшись одна, я наконец-то дала волю чувствам. Я хохотала так, что дрожали стены. А потом, неожиданно для себя, начала плакать. Не от обиды или страха, а потому, что внутри меня накопилось слишком много эмоций, требовавших выхода. Высокая степень психической устойчивости, говорите? Ну-ну.
Глава 3. Бет
Утром я проснулась от звонка будильника. Надо было собираться на работу. В голове царила приятная пустота. Психика обладает функцией самоочистки – она сама снижает накал эмоций, если их становится избыточно много. О произошедшем вчера я не думала. Автоматически совершая все привычные утренние действия, я просто-напросто игнорировала попытки мозга напомнить мне о том, что еще есть множество тем, ждущих моей неукротимой мыслительной деятельности.
Игнорировала я их до тех пор, пока не открыла дверь квартиры и не столкнулась нос к носу со вчерашним громилой. Что, он правда на коврике в подъезде ночевал? Но Ник опередил этот мой насущный вопрос: