Ген человечности - 3
Шрифт:
— Двести пятьдесят штук к винтовке, сэр и…
— Достаточно! Еще сколько то патронов есть у твоего напарника! Стреляй — и все будет нормально. Дальше высадятся остальные, они поддержат огнем. У нас у всех достаточно патронов, чтобы выбить половину штата! Из пистолета, из винтовки, главное — стреляй точно в голову и не промахивайся. А если и не в голову — раненого одержимого разорвут другие! Вот и все. А если не управимся до темноты — вертолет прилетит за нами. Все в норме?
— Все в норме, сэр. Semper fi.
— Semper fi, братан! Покажи им.
Хоть я и не служил в морской пехоте — морпехи доверяют только своим — но чувство уверенности я вселить в него смог. Уцепившись за канат он шагнул в пустоту — и уже через две секунды распластался на крыше. Одержимые взревели,
— Смещаемся на точку два. Иди к пилотской кабине, я за тебя поработаю.
Выпускающий кивнул, я слегка подтянул канат, чтобы не зацепился за что. Серый бетон снова поплыл под ногами.
Заминка произошла только на третьем ангаре. Первые две группы ушли нормально, с той стороны уже раздавалась интенсивная стрельба. А вот при высадке третьей группы случилась неприятность.
Получилась она из-за того, что я потерял бдительность. При передвижении от второй точки высадки к третьей, я не подтянул канат, по которому высаживались группы — просто поленился это сделать. Все равно его конец от земли был метра на три, не меньше — и как так получилось, что за него сумел уцепиться одержимый — я так и не понял. А потом произошла еще одна ошибка — перед тем, как высаживаться ни я, ни пехотинец, который собирался высаживаться, не посмотрели вниз, на канат — и не заметили висящего на нем одержимого. Поняли только тогда, когда это тварь атаковала…
Как бы то ни было — твари тоже надо было держаться за трос, одержимые летать не умеют. Только поэтому она не смогла укусить сразу — просто вцепилась одной рукой в ногу спускавшемуся снайперу, рванула изо всей силы — рассчитывая на то, что спускающийся по тросу человек не удержится и полетит вниз. Туда, где его уже ждала целая стая одержимых, голодная и рассчитывающая перекусить.
Решение пришло мгновенно. Покатая крыша авиационного ангара была от меня всего в нескольких метрах, матово поблескивая на солнце. Это был выход — смертельно опасный, но все же выход. Оттолкнувшись, я прыгнул из вертолета — по штурмовому, без троса — нацеливаясь на то место, где должен был приземлиться снайпер третьей группы, тот самый, что сейчас изо всех сил старался не сорваться с троса. И — через секунду грохнулся плашмя об крышу, распластался на ней, вцепился пальцами в металл, ощупывая его и ища любую зацепку. Мне нужно было все что угодно — шов, плохо сваренный лист, выбоина — все, что позволило бы мне задержаться на крыше и не скатиться вниз…
Зараза…
Зацепился! Недалеко от края — но зацепился, затормозил падение, распластался на крыше, вцепившись в руками в гладкий профилированный металл. За спиной, ниже — но как будто совсем рядом бесновались одержимые, металл едва слышно гудел от ударов. Цепляясь за металл, они пытались взобраться наверх, чтобы получить долгожданный завтрак…
Поняв, что свалиться мне уже не грозит, я достал из кобуры пистолет — руки с трудом удалось оторвать от металла, так вцепился, приподнялся на локтях, повернулся — и выстрелил. Выстрелил дважды — и как раз вовремя, тварь уже подобралась к висящему на тросе человеку вплотную, еще бы немного — и укусила бы. Странно — как она вообще взобралась по тросу, ведь бесновавшиеся внизу одержимые дергали, рвали трос — но подняться по нему не могли — не хватало ума. А эта… вундеркинды среди одержимых начали появляться — теория естественного отбора Дарвина работает в полный рост, не иначе. С каждым днем таких вот «продвинутых» одержимых будет становиться все больше, и они будут получать больше пищи, чем остальные. Опасная тенденция однако.
С такого расстояния — камнем можно попасть, не то что пулей — промахнуться было бы стыдно.
Одно дело сделано… Теперь надо спастись самому.
Пока я, обрывая в кровь ногти и цепляясь за стыки листов полз вверх, вертолет подался назад, чтобы высадить, наконец-то злополучную снайперскую группу. Я схватился за трос в тот самый момент, когда на рифленую крышу ангара опустился первый пехотинец…
Посмотрели друг другу в глаза — а что тут говорить, говорить смысла нет. Нас слишком мало, их слишком много — и любой нормальный, не заразившийся человек должен сделать все, чтобы вытащить другого человека, брата по разуму — кстати, какое звучание эти слова приобрели сейчас, после катастрофы, «брат по разуму» — из любой ямы, из любого дерьма. Есть, конечно, люди, которые и сейчас грабят, мародерят, убивают — но они и тогда, до катастрофы людьми не были. Разберемся худо — бедно с одержимыми — а потом спросим и с них. За все спросим…
Перехватываясь руками, по тросу поднялся в вертолет, там, наступая на ноги, прошел обратно на свое место — увольте, пусть любой другой пока выпускающим побудет. Мне — хватило…
Моя точка стрельбы представляло собой трехэтажное здание — по-видимому какое-то штабное или что-то в этом роде, единственное там, остальные были ангарами. Больше всего беспокоило — нет ли там каких выходов на крышу, у ангаров то точно нет, а здесь… Пришлось облететь — нету. Уже радует…
Первым спрыгнул лейтенант Калган — вертолет подошел настолько близко к крыше, что он именно спрыгнул, не спустился на тросе на нее, а спрыгнул. Прыгнув, он на какой то момент — мне так показалось сверху — оступился — но нет, нормально. Упал он на руки, припал на какой-то момент к крыше, зафиксировал, чтобы не началось скольжение — и только потом осторожно отполз в сторону, давая спуститься и мне.
Дальше спустился я — и только потом из вертолета мне на отдельном тросике спустили винтовку — дабы не повредить при падении. Винты вертолета рубили воздух с таким остервенением, что едва с крыши не срывал вместе со снаряжением.
— Есть! — я замахал рукой, показывая что все в норме — норма.
Выпускающий махнул рукой в ответ — и массивная туша вертолета, нависающая над крышей дрогнула, пошла правее и вверх. Мы замерли, прижимаясь к рифленому железу крыши, дожидаясь пока улетит вертолет.
Вертолет улетел — и тут мне стала понятна основная ошибка, которую мы допустили при планировании операции. Ошибка была прежде всего моя и если для остальных офицеров она была простительна, ведь они ни разу не сталкивались с большим количеством одержимых — мне она не была простительна никак.
Ошибка была в следующем. Операция планировалась как будто против людей — мы занимаем господствующие высоты над местностью, разворачиваем снайперские позиции и начинаем отстрел. Но мы не рассчитали одного. Если начать отстреливать людей — они, естественно побегут как можно дальше, стремясь уйти от того места где стреляют, потому что у них есть инстинкт самосохранения. А вот одержимые как раз пойдут прямо на выстрелы, потому что их инстинкт подсказывает: где стреляют, там и еда. Вертолет, зависающий то тут, то там их нисколько не отпугнул, наоборот — приманил. И сейчас эти твари подошли вплотную, к самым стенам тех зданий и ангаров, на которые мы высадились, в расчете подкормиться. И как прикажете их отстреливать? Ну нам-то ладно, можно привязать веревку вон туда, к основанию антенны, подползти к самому краю крыши и стрелять из чего угодно — из снайперской винтовки тут нет смысла стрелять, тут и камнем из рогатки докинешь. А как прикажете действовать тем, кого высадили на ангары, ведь там чем ближе к краю — тем крыша круче, края крыши вообще нет как такового?