Шрифт:
Ген преступника. Часть 1.
Пролог.
Из письма Михаэля Лигера.
Огонь поглотил все, не осталось ничего живого. Мы сами стали пламенем, разрушающим человечество изнутри, прожигающим до тла душу и испепеляющим сердце. То, что рождено в огне, не потухнет от дуновения легкого ветерка или брызг студеной воды. Я рискнул, бросить вызов создателю. Я, никчемный человечишка, чей ум породил
Сотни лет в попытках обуздать агрессивную людскую натуру, проникнуть в суть души убийцы, диктатора, садиста, наконец, увенчались успехом. Каждый день я будто чувствую, как Бог отворачивается от нас, вижу его презрительный взгляд и слышу удрученные вздохи. Клянусь! Прослыть мне безумцем, если я лгу!
Я и мои верные друзья имели честь, представить теорию, что ответит на вопросы о жестокости некоторых фигур в прошлом и настоящем мире. Они были всегда, мой друг. Любезный сосед, зарезавший свою семью; учитель начальных классов, насилующий детей; дружелюбная домохозяйка, расчленяющая мужчин в подворотне. Все они и более мелкие сошки, зовутся преступниками.
Эти люди, порождают беды, войны и злобу среди человечества. Их участь грустна, как я считаю. Они не могут, контролировать гнев, ярость. И я нашел причину, мой мальчик. Ген.
Да, ты не ослышался, а я не описался. Ген преступника.
Сначала, я, как и ты, предался сомнению. Но долгими ночами и короткими днями, я не мог, выкинуть ее из головы.
А что, если я прав? И жестокость, жажда крови заложены глубоко в ДНК. Там, куда психологам и прочим специалистам души, не добраться.
Научный интерес, привел меня и команду ученых генетиков к невероятным результатам! У семи из десяти из испытательной группы обнаружилась одна, отличительная черта. Это и есть то, о чем я упомянул ранее.
Мировое сообщество ученых и народных обывателей, приняли наше открытие, как возможный путь освобождения. Для меня было честью, стать одним из спасителей цивилизации. Жаль, что когда ты прочтешь это письмо, меня не будет рядом. Хотелось бы мне увидеть твое лицо, услышать мысли уже взрослого человека, но, увы, все имеет начало и конец. Надеюсь, новому миру, миру, где каждом нашлось место, не суждено кануть во тьму.
Надеюсь, Служба «Зачистки» станет нашим спасение, а не погибелью.
Всегда твой любящий отец.
Улицы за окном выбиваются своим ярким неоновым сиянием из тьмы наступившего вечера. Шумы мегаполиса проникают через металлы авто, просачиваясь сквозь щели навязчивого и непринужденно. Я пытаюсь, абстрагироваться от невнятного мата водителей и цокота каблуков по мостовой, но едва ли получается. Звуки сливаются в едино и, как заезженная песня по радио, громыхают повсюду. Мелодия города, по венам которого тысячами пробегают люди. Безликие существа с ворохом страхов, что упрятаны за слоем кожи.
Они,
Вся моя жизнь – это жертва ради общества. Так гласит главный постулат в нашем отделе, отделе убойщиков. Я последняя инстанция правосудия, конечная точка невозврата. Тем, кто не следует законам исправления, кто продолжает, нести крест преступника, уготована дорога в ад. Я слуга смерти, ее коса, заточенная до сверкающего блеска.
Во мне нет жалости, сострадания. Лишь желание уничтожать, изводить до пустоты людское существование. Так говорят те, кто избрал меня 20 лет назад в подпольное сообщество под названием Служба «Зачистки».
Мы, изжившая себя инквизиция для рецидивистов любого типа. Будь ты вор или убийца, не захочешь, завязать с грязными делишками, окажешься в месте, где сам Бог тебя не сыщет.
Такова реалия нашего мира, мира рожденного в крови войны.
По мне, люди глубоко заблуждаются, наивно полагая, что противостояние закончилось с воцарением единой системы. Бойня идет по сей день, но уже тайно. Вдали от чужих глаз. Я захлебываюсь кровью, окунаюсь так глубоко в реки отчаяния, что свет отступает. Навечно прикованный к тьме убийца убийц. Смешно звучит…
Наручные часы еле слышно тикают, отмеряя драгоценные минуты. Но что время для того, кто распоряжается жизнями других? Кто держит на волоске чужое существование.
Меня и нет в мире, где движутся силуэты, называемые людьми. Да и остались ли люди вообще?
Руки постукивают по рулю, в нервном ожидании сигнала светофора. Едкая зелень озаряет белые полосы зебры, и грохочущая процессия машин приходит в движение. Трассу заволакивают выхлопы; серые облака, будто туман витают повсюду.
Навигатор безжизненно вещает своим холодным, автоматическим голосом. Я почти достиг места назначения. Офисники громоздятся в неоновом квартале, разрезая шпилями вечернее небо.
« Маршрут завершен. Удачного дня, мистер Бирн.»
Слова механической женщины, запертой в динамиках устройства, вызывают горькую усмешку.
– Удачного дня…
Вторю я незнакомке, в ожидании продолжения нашего диалога. Но она молчит, как и все вокруг.
Охранники у поста снуют рядом с моей машиной, нетерпеливо постукивая по стеклу с водительской стороны.
– Пожалуйста, ваш пропуск сэр.
Я протягиваю серебристую карточку, чтобы здоровяк отсканировал ее и, наконец, дал добро на продвижение.
– Все в порядке. Хорошо вечера, сэр.
– Ага…
Все, что я могу сказать.
«Хорошего»? «Удачного»? Они будто сговорились.
Рука касается гладкой поверхности пистолета за пазухой и тут же отскакивает, будто ошпаренная кипятком. Он всегда со мной, и не ясно, когда нам суждено расстаться.