Ген разведчика
Шрифт:
– А-а! – над пустыней пронеслось разноголосье. Кричали напуганные внезапным нападением всадники пустыни, им вторили ржанием вздыбившиеся лошади.
Воронцова открыла по ним огонь – стрельбе «по-македонски» ее обучили еще в разведшколе, по этой дисциплине девушка была лучшей на курсе. Но это было так давно…
Когда она оказалась в экстремальной ситуации, дремлющий прежде инстинкт самосохранения извлек из глубин кладовой памяти, казалось бы, навсегда позабытые навыки, а натянутые до предела нервы заставляли девушку действовать как автомат, не допуская ни осечек, ни промахов.
Несмотря на мечущихся в панике
Две пули ударили главарю в спину, еще две взорвали его череп. Разжав руки и отпустив поводья, он слетел на песок. Конь, предварительно подбросив свою ношу, радостно заржал и во всю прыть помчался вслед за остальными. Вскоре его золотистый силуэт исчез с экрана тепловизора. Больше живые организмы не отсвечивали.
Алена стащила с лица ПНВ, невольно щурясь от яркого солнца, и огляделась. Недалеко от нее на песке, раскинувшись в разных позах, замерли шесть трупов в черных одеждах.
Девушка тяжело опустилась песок, не ощущая его жара, и горько заплакала, по-бабьи причитая:
– Это что же, мне одной теперь всех закапывать?..
С высоты в полторы тысячи километров крепость Мадина Эмана выглядела прямоугольником неправильной формы. С такого расстояния стена, окружающая Город Веры, напоминала темно-коричневые линии, а сторожевые башни были похожи на наросты. Постройки внутри стены также отличались друг от друга по цвету. Крыши древних строений были мрачно-серыми, резиденция шейха отливала позолотой, гостевые домики покрывала веселенькой расцветки черепица, а ангары, возведенные на задней части крепости, были явно новыми и поблескивали нержавейкой.
За Медина Эмана разлился зеленым озером оазис, со всех сторон окруженный частоколом скал. С этой высоты была видна и дорога, петляющая по хитроумному лабиринту.
Мощная оптика на спутнике-шпионе, информацию с которого снял Кирилл Лялькин, позволяла разглядеть как в общем картинку на половину Саудовской Аравии, так и детально. А увеличив нужный фрагмент до необходимого масштаба, можно было беспрепятственно рассмотреть не только вертолет или автомобиль, но и отдельно взятого человека. Чем последний час диверсанты и занимались, обосновавшись в салоне «Комбата».
Наконец Владимир Христофоров на правах старшего решил прекратить это занятие и командирским тоном произнес:
– Ну, что, хлопцы, перейдем к конкретике. Давай, Кирюшка, просвети нас.
– По собранным центром и нами данным, – начал с общего введения Лялькин, – на данный момент примерное количество рыл в крепости от двухсот пятидесяти до четырехсот. (Диверсанты даже не подозревали, что совсем недавно этот вопрос обсуждало командование «Комитета информации» – и ошиблось ровно в два раза, знай тогда они правду, возможно, операция «Внук» на том этапе и закончилась бы.) Основное вооружение – легкое
– Часто летают вертолеты, – размышляя вслух, добавил Виктор Савченко, увеличивая на мониторе картинку, на которой разгружали «Суперпуму».
– Да, – поддакнул Кирилл. – Возят оружие, видимо, шейх активно ведет дела с контрабандистами, используя наемников.
– Нам говорили, что эта тайная крепость мало кому была известна на протяжении не одной сотни лет, а что выходит на самом деле? Чуть ли не проходной двор, – скривился Севрюков.
– Секрет Полишинеля, – соглашаясь, закивал Христофоров.
– Чего? – не понял Сервант.
– Когда нужно, то говорят, что это тайна, никому не известная, а на самом деле она всем известна. Но так удобнее вести дела, которые называются теневой политикой. Или, как говорил Маяковский: «Если звезды зажигают – значит, это кому-нибудь нужно».
– Зато нам говорят, – улыбнулся Стрелок, перебивая Христофорова, – уходя, гасите всех, и зажженные кем-то звезды – не исключение.
– Ладно, не отвлекаемся, продолжай, Кирилл.
– Пленника держат в тюрьме, – стрелка курсора обвела серый квадрат каземата в районе центральной площади. – Не думаю, что у местного падишаха там «Бутырка» или «Кресты». Наверняка народу сидит немного, так что поиск нужного фигуранта много времени не займет.
– Хоть в чем-то везет, – проворчал Севрюков, но на его вечное брюзжание никто не обращал внимания.
– Еще что?
– Еще охрана, – Лялькин увеличил изображение крепостной стены. – В самих башнях размещаются по пять человек, двое наблюдателей и еще трое – расчет скорострельной пушки. Плюс два часовых на стене над главными воротами. На ночь охрана усиливается, выставляются часовые на северную и южную стены, а внутри курсируют сдвоенные патрули.
– Да, наш принц Флоризель не особо доверяет секретности своего убежища, – с усмешкой прокомментировал сей факт Стрелок, а Сервант с убийственной казарменной прямотой добавил:
– Лучше перебдеть, чем недобдеть.
– Еще что у тебя? – спросил у Лялькина Владимир Николаевич.
– Да вроде все, – развел тот руками.
– Ну, раз вступительное слово подошло к концу, переходим к прениям. Какие будут предложения по освобождению нашего соотечественника?
– А чего здесь долго рассусоливать, – деловито заговорил Сергей Севрюков, подвигая к себе ноутбук. – Это же классика спецназовского жанра: ночью идти нельзя, слишком много вертухаев, и все они на цинке. Значит, действовать будем днем. Снайперским огнем, – курсор обозначил скалу, с вершины которой диверсанты на протяжении суток наблюдали за крепостью, – ликвидируется охрана, потом высокоточным ракетным оружием, – теперь курсор обозначил ангары, где тренировались боевики, – уничтожается основная масса гарнизона. Следом идут вертолеты, и высаживаются штурмовые группы, немного – пять-шесть на центральную площадь. Одна команда освобождает пленника, остальные зачищают уцелевших басмачей. На все про все десять-пятнадцать минут. В лучших голливудских традициях.