Генеалогия московского купечества XVIII в. (Из истории формирования русской буржуазии)
Шрифт:
Им не было дано разрешение на покупку крепостных, и работы на их фабриках производились преимущественно трудом приписных крестьян.
На фабрике Бабкиных было занято 226 душ (в 1778 г., после чумы 1771 г.,- 48), а у Журавлевых – 215 приписных (в 1778 г.- 68) и еще 27 покупных (в 1778 г.- 24) 13*.
В 1724 г. производство заливных труб содержали Шапошниковы, уволенные указом Мануфактур-коллегии от служб и постоев 14*.
В 1753 г. основал фабрику беления воска Григорий Манатейщиков, получив увольнение от постоев и разрешение на покупку «деревень до 25 душ» 15*.
В 1759
Е. Дудышкин вместе с А. Пичюгиным с 1759 г. имел шелковую фабрику, на которой «постоев ставить не велено» 18*. В середине 80-х годов на фабрике работало приписных людей 27 душ мужского и 25 женского пола 19*. Впоследствии, однако, число приписных сократилось, а большую часть рабочих составляли «вольные». В 1809 г. на фабрике Дудышкиных работало 18 приписных и 55 вольнонаемных 20*.
В 1769 г. совладельцем большой Московской суконной мануфактуры вместе с И. Докучаевым, М. Гусятниковым и В. Суровщиковым стал Григорий Лихонин, пользуясь всеми предоставленными этой компании привилегиями 21*.
Одной из крупнейших суконных фабрик конца XVIII в. была фабрика, принадлежавшая Козновым. Она входила в число «обязанных», т. е. заведенных по указу правительства для поставки сукна в армию, и потому работы на ней осуществлялись трудом 494 человек приписных и купленных 22*.
Освобождением от служб и постоев пользовалась фабрика плащеного и волоченого золота и серебра Девятовых, купленная в 1763 г. 23*В конце XVIII – начале XIX в. ее обслуживало 3 приписных и 29 вольнонаемных рабочих 24*.
Ефим и Дмитрий Грачевы, записавшиеся в Москву в середине 90-х годов, уже будучи крупными крестьянскими фабрикантами, широко использовали труд крепостных и приписных крестьян. На ивановских предприятиях Д. Грачева к моменту переезда его в Москву работали 63 покупных крестьянина, а в 1801 г. ему было позволено купить еще 300 душ 25*. К 1809 г. на ситцевых фабриках Грачевых использовалось уже 369 купленных и крепостных 26*, да на бумажной фабрике в 1813-1814 гг. наряду с 648 вольными работали 318 купленных 27*.
Труд купленных и приписных крестьян использовался также на фабрике сусального золота и серебра Ямщиковых 28*, заведенной «по привилегиям» 29*, на парусно-полотняной фабрике Баташевых, действовавшей с 1746 г. 30*, на суконной фабрике Гребенщикова, которую обслуживали с начала ее заведения в 1760 г. 230 покупных 31*.
На шелковой фабрике Москвиных в Звенигородском уезде работали в конце века 460 купленных 32*.
В 1748 г. Шорины купили у С. М. Нестерова суриковую и белильную фабрику с разрешением на приобретение «деревень до 100 душ», хотя на ней уже работало
Труд крепостных использовался также на крупнейшей перчаточной фабрике в селе Кунаево Алатырского уезда, приобретенной Пивоваровыми в 80-х годах 37*.
Таким образом, 20 из 37 промышленных и наиболее устойчивых купеческих родов 1-й гильдии самым теснейшим образом в своей деятельности были связаны с абсолютизмом и феодальным сектором, пользуясь привилегиями и ссудами правительства, освобождением от постоев, служб, налогов, получая право на монопольное производство и продажу товаров и использование крепостного принудительного труда.
Мы не упомянули здесь именитых граждан, таких, как Бабушкины, Гусятниковы, Губины, Кирьяковы, Колосовы, Насоновы, Суровщиковы, в деятельности которых эти связи приобрели настолько широкий размах, а поддержка государства была столь могучей, что по характеру своего положения они стояли выше многочисленных представителей иных захудалых дворянских фамилий, владея казенными посессиями, земельными вотчинами с крепостными, труд которых использовался не только на их промышленных предприятиях, но и для «хлебопашества», как это позволяли себе Колосовы 38*. Не случайно многие из них в конце концов выбились в дворяне. А пока этого не произошло, владение фабриками и заводами, основанное на принудительном труде крепостных, поддерживаемое государством через ссуды и привилегии 39*, обеспечивало им прочную социально-экономическую стабильность, а вместе с тем и процветание рода.
Однако хотя указанные выше факторы были и основными гарантами устойчивости купеческих фамилий, но не единственными. Купцы использовали любую возможность для увеличения своих капиталов и, следовательно, для упрочения своего положения. Изучение этих возможностей также вскрывает, что нити их тянутся к внутренним ресурсам функционирования социально-экономической системы феодализма.
Одним из таких источников был питейный откуп и питейный сбор, дававшие широчайшие возможности для финансовых злоупотреблений 40*. 24 семьи из 153 изучаемых имели в разное время отношение к питейным откупам 41*. Пять из них стали в конце XVIII в. именитыми гражданами. Это Бабушкины, состоявшие в компании питейных откупщиков в 30-х годах; Губины, точнее, сам именитый гражданин Михаил Павлович, состоявший ларечным в 1780 г. в казенной палате на Каменном мосту; Гусятниковы, полвека державшие питейные откупа то в Москве (30-40-е, 50-60-е годы), то в Воронежской губернии (70- 80-е годы); Колосовы, имевшие питейный откуп в Москве в 1787- 1791 гг.; Мещаниновы, державшие питейный откуп в Москве в 50-х годах и в 1787-1795 гг., в Новгороде – в 60-х годах.