Генерал Деникин
Шрифт:
С трудом Антон перешел в третий класс, потом едва перевалил в четвертый, а тут взялся умирать отец.
Ефимычу в этом 1885 году было 78 лет, но Антону всегда казалось, что он вечен. Отец стоиком никогда не гнулся под жизненными невзгодами. В старости он словно снова обратился в продубленного фельдфебеля, старшего из унтеров, первого помощника ротного по административным и хозяйственным делам. Он сына не поучал, не наставлял. Как при свисте пуль, Деникин-старший своими поступками «командовал»: делай, как я! А в бесхитростных рассказах о себе и людях отец душевно ярился лишь на
Казалось, совсем недавно отец с развевающейся седой бородищей кряжисто топал с Антоном по городу, когда увидел, что парнишка стоит над тяжеленным мешком с мукой и плачет. Сбросил тот его со спины, чтобы передохнуть, а один снова поднять не может. Отец, не раздумывая, вскинул ношу на плечи парню. А дома выяснилось, что надорвался от этого «фельдфебель» грыжей.
Последние годы прижимали Ефимыча мучительные боли в желудке, но не привык он звать себе докторов, да и не на что было. Когда весною от страданий майор уже не смог встать с постели, пришел врач и определил рак желудка.
Иван Ефимович сразу успокоился, стал готовиться к смерти. Он говорил о ней невозмутимо, но от этого жгучей болью стегало по Антонову сердцу. Однажды, когда они остались одни, отец сказал:
– Скоро я умру. Оставляю тебя, милый, и мать твою в нужде. Но ты не печалься – Бог не оставит вас. Будь только честным человеком и береги мать, а все остальное само придет. Пожил я довольно. За все благодарю Творца. Только вот жалко, что не дождался твоих офицерских погон…
Шел Великий пост. Отец молился вслух:
– Господи, пошли умереть вместе с Тобою.
В Великий Пяток Антон был в церкви на выносе плащаницы и пел, как всегда, на клиросе. К нему подбежал знакомый мальчик:
– Иди домой, тебя мать требует!
Прибежал Антон домой – отец уж мертв. Чудесно исполнилось отцово желание умереть вместе с Иисусом, чтобы потом, конечно, и воскреснуть.
Хоронили Ивана Ефимовича на третий день Пасхи. Гремел похоронным маршем оркестр 1-го Стрелкового батальона. Гроб опустили в землю под выстрелы пограничной сотни.
Могильную плиту Деникина-старшего его друг ротмистр Ракицкий увековечил надписью: «В простоте души своей он боялся Бога, любил людей и не помнил зла».
Тринадцатилетний реалист 4-го класса Антон Деникин впервые почувствовал, как тяжело на плечи ложится ответственность. После смерти отца, их последнего взрослого мужчины (дед Вржесинский умер раньше), оставшимся квартира показалась пустыней. И нельзя было выжить подростку, его матери и Полосе на пенсию, сократившуюся до двадцати рублей. После смерти военных их вдовы получали ее пожизненно, сыновья – до 17 лет, дочери – до 21 года.
Антон тянул в училище, лавируя между двойкой и четверкой, но теперь он стал Деникиным-старшим. Чему-то же он научился в этой жизни! И принялся за репетиторство двоих училищных второклассников. Антоний Деникин, плотный парнишка, со внимательным взглядом темных глаз на благородной физиономии, впечатлил родителей этих окончательных двоечников. Подрядился он за уроки получать 12 рублей в месяц.
Тяжело было в педагогах,
Зато с первого гонорара репетитора купил себе Антон коньки. Но недоступны ему были прекрасно пахнущие «сердельки», как эти смачные колбаски назывались. Во время полуденного перерыва они миражно дымились на буфетной стойке училищного коридора… Готовальню с чертежными инструментами пришлось приобрести на толкучке. Была она неполна, неисправна, и из-за этого учитель математики вкатил Деникину в четверть очередную Двойку, чертежником-то Антон был хорошим.
Надо было выкручиваться. Математика его доканывала, зато писателем Деникин оказался. Наловчился строгать для однокашников-поляков пачками домашние сочинения. Нелегкое это дело, требовалось изготовлять по три-четыре штуки на одинаковую тему к одному сроку. Но талантливо творил. Однажды занудный преподаватель литературы и русского инспектор Мазюкевич, прочитав работу Деникина под другим именем, обратился к реалисту, представившему сочинение:
– Сознайтесь, это не вы писали? Должно быть, заказали знакомому варшавскому студенту.
Трудился Антон больше за право пользоваться хорошей готовальней, другими учебными принадлежностями, отменными у «нанимателей». А поздними вечерами под своей фамилией писал стихи:
Зачем мне жить даноБез крова, без привета?Нет, лучше умереть —Ведь песня моя спета.Посылал их в журнал «Нива», лихорадочно ждал ответов, которых не получал.
Пришлось самостоятельно мыслящему литератору Антону столкнуться и с местным «главным» по художественному творчеству – инспектором Мазюкевичем. Тот задал классное сочинение на такие слова известного тогда поэта:
Куда как упорен в труде человек,Чего он не сможет, лишь было б терпенье,Да разум, да воля, да Божье хотенье.Мазюкевич тенденциозно объяснил:
– В последней фразе поэт разумел удачу.
Деникин же, не разлучавшийся с церковью и после кончины отца, дерзко закончил это свое сочинение: «…И, конечно, Божье хотенье! Не «удача», как судят иные, а именно «Божье хотенье». Недаром мудрая русская пословица учит: «Без Бога – не до порога».
За такой пассаж «иной» Мазюкевич влепил Деникину тройку. Потом до самого выпуска Антон, несмотря на вес усилия, у инспектора больше четверки не поднимался.