Генерал Деникин
Шрифт:
Сперва генерал Деникин был назначен начальником Добровольческой дивизии, а генерал Марков - начальником его штаба. Но вскоре произошли перетасовки в верхах командования. Ко времени выступления в Первый поход Антон Иванович стал помощником командующего Добровольческой армией. На должность начальника штаба Корнилова вместо генерала Лукомского был назначен генерал И. П. Романовский. Генерал Марков вступил в командование 1-м офицерским полком.
В конце декабря были объявлены задачи Добровольческой армии. Воззвание оповещало о том, что создана военная сила, которая может быть противопоставлена надвигающейся анархии и немецко-болыпевистскому нашествию. Наряду с этим,
Борьба с большевиками являлась продолжением борьбы с германским империализмом. А в героическом порыве и добровольцев, и их вождей идея верности союзникам приобрела характер символа веры. Союзников слепо идеализировали. Им приписывали высокие моральные принципы и рыцарские побуждения. В атмосфере полной оторванности от внешнего мира у добровольческого командования создавались известные настроения и убеждения, которые не соответствовали действительности. И необоснованные надежды на благородство бывших союзников привели в итоге к глубокому разочарованию.
Конечно, горстке почти безоружных людей нельзя было и думать о столкновении с немецкой армией, в силу чего поведение добровольческого командования в отношении к австро-германцам носило характер вооруженного нейтралитета и желания избежать физического соприкосновения с немцами.
Взгляды добровольцев, открыто высказанные, не могли не отразиться впоследствии на отношении к ним германского командования, которое в ближайшие месяцы на правах оккупационной власти стало полным хозяином Украины и Крыма.
Ксения Васильевна Чиж приехала в Новочеркасск раньше своего жениха. О ее намерении ехать на Дон Антон Иванович еще из Быхова известил атамана Каледина, дав ей также письмо к генералу Алексееву. Он сообщил им, что она его невеста, просил не отказать ей в содействии и помощи. Оба генерала отнеслись к Ксении Васильевне с трогательным вниманием, а Каледин поселил ее в доме своихдрузей.
Откладывать свадьбу до лучших дней не имело смысла. В обстановке декабря 1917 года этих «лучших дней»не было видно. Решили венчаться. Но пришлось ждать конца Рождественского поста и праздников Рождества Христова. Наконец 7 января 1918 года Ксения Васильевна стала женой генерала Деникина. День был холодный и сумрачный. В Новочеркасске неспокойно; в городе идет стрельба. Венчались не в соборе, а в одной из городских церквей. Чтобы избежать огласки и (из-за уличных беспорядков) не привлекать внимания, священник решил не зажигать паникадила. Внутри церкви тускло мерцали огоньки восковых свечей. Приглашенных не было. Не было и хора. Кроме священника присутствовали на бракосочетании лишь четверо свидетелей-шаферов: генерал Марков, полковник Тимановский, адъютант генерала Деникина и адъютант Маркова.
Атаман Каледин хотел отметить события маленьким приемом у себя в честь молодых, но Антон Иванович с благодарностью отклонил это предложение ввиду тревожного настроения в городе.
Так началась семейная жизнь генерала Деникина. Как и убогая свадьба его, она прошла в бедности.
К концу января 1918 года моральное разложение донского казачества достигло таких размеров, что атаман Каледин почувствовал полную беспомощность и одиночество. Надежда, которая теплилась у него в душе, что каким-то чудом удастся оградить Дон от общей участи, окончательно исчезла. Анархия охватила всю область Войска Донского. Призывы и увещевания потеряли силу.
Нежелание казаков драться с наступавшими красногвардейцами заставило генерала Корнилова в середине января 1918 года перевести все добровольные части из Новочеркасска в Ростов.
Однако Ростов не оправдал расчетов Корнилова. Его многочисленное рабочее население враждебно встретило корниловские части. А буржуазия не откликнулась на призыв посылать в армию пополнение. Откликнулись только дети!
Случайно Антон Иванович оказался свидетелем того, как некоторые из них в Ростове пытались записаться добровольцами.
«В батальоне генерала Боровского,- рассказывал он, -можно было наблюдать комические и вместе с тем глубоко трогательные сцены, как юный воин с громким плачем доказывал, что ему уже 16 лет (минимальный возраст для приема), или как другой прятался под кровать от явившихся на розыски родителей, от имени которых было им предъявлено подложное разрешение на поступление в батальон…»
И эти дети шли, ив батальоне того же генерала Боровского они стойко дрались и жертвенно гибли, как взрослые.
Тем временем генерал Корнилов принял решение окончательно оторваться от области Войска Донского.
Антон Иванович описал связанное с этим трагическое событие в Новочеркасске: «В конце января генерал Корнилов, придя к окончательному убеждению о невозможности дальнейшего пребывания Добровольческой армии на Дону, где ей при полном отсутствии помощи со стороны казачества грозила гибель, решил уходить на Кубань… 28-го послана (была) об этом решении телеграмма генералу Каледину.
29-го Каледин собрал правительство, прочитал телеграммы, полученные им от генералов Алексеева и Корнилова, сообщил, что для защиты Донской области нашлось на фронте всего лишь 147 штыков, и предложил правительству уйти.
– Положение наше безнадежно. Население не только нас не поддерживает, но настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бесполезно. Я не хочу лишних жертв, лишнего кровопролития, предлагаю сложить свои полномочия и передать власть в другие руки. Свои полномочия войскового атамана я с себя слагаю.
И во время обсуждения вопроса добавил:
– Господа, короче говорите. Время не ждет. Ведь от болтовни Россия погибла!
В тот же день генерал Каледин выстрелом в сердце окончил жизнь.
Калединский выстрел произвел потрясающее впечатление на всех. Явилась надежда, что Дон опомнится после такой тяжелой искупительной жертвы…»
Душевная драма Каледина принесла лишь временную и очень краткую вспышку надежды. Подъема, как говорил Антон Иванович, хватило лишь на несколько дней.
Корнилов временно задержал уход своей армии. Но 9 февраля он отдал приказ отходить за Дон в станицу Ольгинскую. Не был решен вопрос о дальнейших планах. Неизвестно, двинутся ли добровольцы на Кубань или в донские зимовники - степные хутора, разбросанные в юго-восточной части Донской области, куда коннозаводчики загоняли табуны своих лошадей в зимнюю стужу.