Генерал Доватор
Шрифт:
— Первый эскадрон! Вперед!
— Второй эскадрон!..
Старший лейтенант Поворотиев стоит на наблюдательном пункте рядом с полковником Бойковым и, не отрываясь, смотрит в бинокль.
По полю с громким криком «ура» густо растекаются цепи наступающих. Темные на снегу фигуры бойцов скатываются с бугорка в низкорослые изодранные снарядами кусты ольшаника к небольшой речушке. За нею на изволоке виднеется немецкая оборона.
Лихорадочно-торопливые пулеметные очереди то вспыхивают, то замолкают, то вновь разгораются
— Панфиловцы пошли! — громко выкрикивает Бойков.
Он стоит в расстегнутом полушубке, с раскрасневшимся лицом и наблюдает в бинокль.
— Хорошо идут, хорошо!
В окулярах бинокля мелькают серые группки немецких солдат. Они поспешно отходят к зеленеющим на пригорке елям.
Полковник, оторвав от глаз бинокль, круто повернувшись к усатому капитану, приказывает:
— Эскадронам приготовиться к атаке!
Сунув бинокль в футляр, Бойков сбрасывает с плеч полушубок. Полевые ремни ловко обтягивают его крупную, в темно-зеленой телогрейке фигуру. Придерживая рукой шашку, он сходит с наблюдательного пункта и направляется к своему коню.
Офицер связи старший лейтенант Поворотиев, опустившись на колено, пишет генералу Доватору немногословное донесение…
Артподготовка все еще продолжается.
Над болотом белесая мгла. В удушливых облаках тумана едва заметно чернеет редкий искривленный сосняк. Шевчук и Рябинин вышли вперед обследовать местность. Зина привела эскадрон Шевчука на то место, откуда они вышли ночью. В глубоких следах разворошенного снега и земли уже стекленел молодой ледок. От болота веяло мертвой тишиной и затхлостью.
Шевчук попробовал встать валенком на мшистую кочку и тут же провалился по колено в воду.
— Тю-ю!
Кондрат, сплюнув, отошел в сторону и, присев на пень, начал перематывать портянку. Скосив глаза на добротные сапоги Зины, он кивнул головой и улыбнулся. Поманив к себе старшину, отдал какое-то приказание.
— Пока туман не разошелся, надо войти в болото и отыскать Стакопу. Может, он ранен… — говорила Зина Рябинину.
— Да, надо торопиться, — согласился Рябинин, всматриваясь в туманную муть.
Подошел Шевчук и, посасывая трубку, вынул из полевой сумки карту.
— Ну, как думаешь, Кондрат Харитонович? — спросил Рябинин.
— Пока никак… — уклончиво пожал плечами Шевчук.
Решение у него созрело еще дорогой, но он, глядя на карту, продолжал что-то обдумывать. Зину возмущала эта медлительность.
— Быстрей нужно. Там же человек… — проговорила она отрывисто.
— Там один человек, а у меня сто. Вы не волнуйтеся, барышня. Все будет в порядке, — ответил Шевчук, сипя потухшей трубкой.
— Имеет сто человек и медлит. Мы, трое… — не унималась Зина.
На ее реплику эскадронный не обратил ни малейшего внимания.
— По-моему, надо
— Совершенно верно. Я тоже так думаю, — подтвердил Шевчук. — Малую группу направим по этому следу. Три группы по десять человек пойдут вот здесь, — командир эскадрона показал на нарисованные красным карандашом стрелки. — Большая группа с пулеметами останется здесь для прикрытия, а зараз можно отдохнуть и перекусить.
Шевчук полез в карман за кисетом и начал спокойно набивать трубку.
— Да когда же мы пойдем? — с сердцем спросила Зина.
Ей казалось, что командир эскадрона нарочно тянет, чтобы вывести ее из терпения.
— Еще успеем… — нехотя отозвался Шевчук и, обернувшись к Рябинину, продолжал: — Тебе, Костя, придется остаться с пулеметами. Я пойду с первой группой.
— Зачем тебе идти с первой группой, можно послать командира взвода, возразил Рябинин.
— Мне надо быть там самому, чтобы побыстрей ликвидировать этот домишко. Когда я это сделаю, дам сигнальную ракету. Ты поднимешь вторую группу и двинешься.
— А если у тебя не выйдет?
— Должно выйти. Они здесь не ждут нападения. Они полагают, что в болото никакой дурак не полезет.
— Полезли ночью, да еще пленного провели, — заметила Зина.
— Це, барышня, другое дило. Когда из тыла идут, согласны в игольное ушко лезть — немцы это знают.
Не дожидаясь окончания артподготовки, Шевчук, выделив группу, двинул их к дому лесника в четырех направлениях; одну из них он возглавил сам.
Зина только теперь поняла, как умно и осторожно действовал Шевчук. Пока он обдумывал решение, бойцы связали из ржаных снопов маты. Когда вошли в болото, их клали на топкое место и бесшумно переползали по ним.
Посреди болота нашли убитого Стакопу; неподалеку лежала застреленная немецкая собака. Зина видела, как Шевчук, приблизившись к Стакопе, закрыл его лицо вязаным подшлемником и, не оглядываясь, пополз дальше.
Первым достигнув края болота, он залег в кустах. Артиллерийская подготовка закончилась. Немецкий часовой, настороженно прислушиваясь к грохоту пулеметной стрельбы, медленно ходил вдоль стены. Здесь находилась специальная немецкая застава, охранявшая проложенный через заболоченную речушку мост в направлении Данилково, через который немецкое командование переправляло войска на Морозово.
Выстрелом из автомата Шевчук сбил часового и поднял тревогу. Находившиеся в избе немцы стали выбегать во двор, но тут же были перебиты.
Быстро переправив через болото весь эскадрон, Шевчук овладел мостом и сжег его. Немцы, теснимые полком Бойкова и панфиловцами, были прижаты к речке и почти полностью уничтожены. Южнее Морозова и северо-западнее Петропавловского «катюши» накрыли до трех батальонов вражеской пехоты.
Полк Осипова контратаками с тыла наносил гитлеровцам сильные удары.