Генерал и его женщина
Шрифт:
– Молодец, - она снова повернулась к плите.
На всех четырех комфорках шипели и потрескивали сковородки с жареным мясом и овощами. За столом чистила картошку её сестра, Татьяна. Рано утром небольшое семейство Мазановых: Татьяна Петровна, дочь Марина и Юрий Степанович, - приехали в Москву. На вокзале их встретил Дронин и на машине доставил на дачу. К обеду ждали Григория Ивановича.
– Знаешь, я по хорошему завидую тебе, - Татьяна Петровна прошла к раковине и набрала воды.
– Среди всего этого хаоса ты сумела создать такое гнездышко, настоящий оазис.
– Скоро и у вас все наладится.
– Нет не скоро, - Татьяна покачала головой, - да и я не такая хозяйка, как ты. Мне - не под силу, а Юре все это вообще до лампочки. Он ничего кроме службы не знает.
– Так же как и Гриша. Ни на что другое они не способны. А я тебе помогу, на самом деле все это очень просто.
– Меня сейчас больше Марина волнует. Двадцать четыре года, характер-трудный, один язык чего стоит. Просто бритва.
– У неё есть кто-нибудь?
– Была студенческая компания, но постоянного друга не было. После института они все разлетелись, видятся редко. Я чувствую, что ей одиноко. Кругом хаос, какие-то дельцы, политиканы. Просто страшно за нее. В наше время так нужна семья. Только она и спасает. Так хочется ей счастья. Она в общем-то хорошая и неглупая, только гордая, и языкастая. И если замыкается в себе, становится грубой, просто непереносимой. Свои-то для нее-не авторитет.
– Мы всегда с ней были друзьями. Надеюсь, поладим, - Мария Петровна сняла щипящую сковороду с мясом.
– Она на тебя похожа. Даже внешне больше тебя напоминает, чем меня. Даже обидно, ей богу, - Татьяна Петровна улыбнулась.
– Ей замуж пора. Институт набит молодыми учеными. Но дело это тонкое, деликатное. В общем, как устроитесь на новом месте, я к вам приеду. Тогда и начнем. Во мне сваха пропадает. Люблю красивые пары. Смешно, но мне до сих пор кажется, что у красивых людей и мысли и душа - тоже красивые, и к дурному они не способны. чего. Раньше умели составлять пары. Ненавязчиво подталкивая друг к другу. Молодежь влюбчива, их тянет друг к другу. Надо умно повести дело и можно поженить кого угодно.
– Ох, Маша, твои бы слова, да Богу в уши. Вы с ней рядом, как две подружки. Честное слово, ты - старшая сестра, а выглядишь моложе меня. И как тебе это удается...
– Смотри, чтобы лук не пригорел. Чуть подрумянится и снимай. Как удается? Очень просто. Я никогда не работала. Не сидела по этим идиотским конторам и учреждениям. Не портила нервы ни себе, ни людям. То есть работала, но дома. Себе в удовольствие. Спала, сколько хотела, делала, что хотела. Вот и все.
– В кого ты такая? Родители у нас вечно пропадали на работе. Мы их почти и не видели. Если бы не бабушка.
– Да бабушка была золотой человек. И с характером. Вот в кого мы все. Конечно, если бы не Гриша, у меня была бы другая жизнь.
– Да, с мужем тебе повезло.
– Мы познакомились случайно. Высокий такой крепкий и очень серьезный майор. А мне девятнадцать, представляешь? Мы были такие молодые! Боже мой! Он такой огромный, обнимал меня осторожно. Даже почтительно.
–
– Нет, он просто делает вид, просто ему приятно хоть кому-то подчиняться. Никого он не боится. И в этом ничего хорошего нет, поверь. Уж лучше бы боялся.
– Марья Петровна задумалась на мгновенье и продолжала: Мир меняется. Мы стареем и стареем. Только память остается.
– Ты и сейчас молодая.
– Какое там... Просто уже приходит второе дыхание. А знаешь, что такое второе дыхание? Это внуки. Да, да. От них веет чем-то очень теплым, родным. Если бы ещё вокруг все нормально было. Мы катимся куда-то. Особенно жалко детей. Я теперь просто не могу видеть, как обижают малышей. Прямо руки бы оборвала. Вот мы и кончили, - Марья Петровна сняла последнюю сковороду и сунула её в духовку, - пусть потомится немного.
– Быстро, я думала до вечера провозимся.
– Долго ли, когда все есть, - Мария Петровна прислушалась, потом выглянула в окно: у калитки стоял Дронин. Увидев Марию Петровну, он приблизился к дому и встал рядом с Буканом.
– Виталий, ты не очень занят?
– Никак нет, - ответил Дронин.
– Возьми машину и слетай в полигонный магазин за хлебом.
– Слушаюсь! Будет сделано, - Дронин повернулся кругом.
– А потом пообедаешь у нас. Деньги на хлеб есть?
– Найду, - уже от гаража крикнул Дронин.
– Ну ты и командирша, - заметила Татьяна.
– Приходится. А ты знаешь, я думаю, что среди начальников очень не хватает женщин.
– Почему?
– Тогда там дураков стало бы меньше. В женщине глупость сразу заметна, из-за её природной непосредственности. А у мужиков глупость не так проглядывает. Особенно, если они имеют задумчивый вид, ученую степень, бороду, усы или лысину. Иногда дурак дураком, а вид вполне солидный. От этого и все наши беды.
– Ой, Маша, не могу, насмешила, - Татьяна вытерла фартуком выступившую от смеха слезу.
– Нет, я серьезно. Я сторонница матриархата, честное слово. В нас природа вложила такие инстинкты, такие силы, которых просто не может быть у мужиков. Голос неизбежности нас ведет, дети, которых мы рожаем и вскармливаем. Мы повязаны бесконечностью жизни. Даже глупая женщина все-таки умнее такого же глупого мужика. А уж об умных я и не говорю. Мужики знают всех политиков, футболистов, массу всякой дребедени, а спроси их, как зовут, допустим, детей единственного друга - не скажут.
Стукнула калитка, лениво тявкнул Букан.
– Твои идут, - Мария Петровна выглянула в окно и помахала рукой. По тропе двигались Юрий Степановмич Мазанов и Марина, оба высокие, стройный в голубых спортивных костюмах. Юрий Степанович нес связку березовых веников, Марина помахивала блестящими садовыми ножницами.
– Пойду, встречу, - Татьяна Петровна отвязала фартук.
Мария Петровна смотрела из глубины комнаты, как Юрий Степанович и Марина поднялись на крыльцо. Он пропустил её вперед, потом ещё потоптался у входа, вытирая ноги, и скрылся за дверью.