Генерал Панк. Дилогия
Шрифт:
— И отметелит он шерифа так, что придется нам здесь навеки остаться, охраняя здешний покой, — предположил Хастред. — А учитывая, что главным источником беспокойства станет сам генерал, тут-то мы все головы и сложим.
— Хоть бы пожрать сперва дал, — поддержал Чумп. Убедившись, что хвастаются гнолльи детишки исключительно резными деревянными игрушками, он живо потерял к ним интерес и легкими оплеухами разогнал свою аудиторию. И вообще, к деревушке мигом охладел, как только смекнул, что торговли они тут не ведут. Утаскивать же поделки из дерева, массивные непропорционально стоимости, ему будет вряд
Гноллы суетились недолго — вскоре вытащили прямо на улицу козлы и соорудили на них столы из длинных досок. В качестве сидений появилось множество широких чурбачков, столовыми приборами с лесной непосредственностью пренебрегли, расставив разве что глубокие глиняные миски. Вово повел носом, пробубнил что-то радостное, уронил на Чумпа свой шест и, подхватив корзину с рыбой, бегом припустился к одному из домиков. С трудом просунулся в дверь, изнутри донесся короткий лающий взвизг, впрочем быстро утих; гобольд успокаивающе зарокотал в ответ, и вскоре запахи от домика потянулись самые аппетитные.
Предоставленные самим себе, да еще гнолльим щенкам, оставшиеся гномобойцы не сговариваясь прошествовали к колодцу. Первое извлеченное из него ведро воды эльфийка не говоря ни слова ухватила тоненькими лапками за дужку, с натугой стащила с бортика и под восторженный гноллий лай одним лихим махом выплеснула в Чумпа.
— Это тебе за ту грязь! — пояснила она с достоинством.
— Все равно мыться собирался, — огрызнулся слегка обалдевший и крепко прохваченный морозцем ледяной воды ущельник. — Вот, считай, помылся, — для убедительности потер руки и, покосившись на гноллов, попытался встряхнуться по-собачьи. Не сказать чтобы хорошо отряхнулся, но эльфе отомстил, забрызгав и ее самое и ее грамотного прихвостня. — Теперь только зиму переждать, и повторить можно.
— Еще и осень не началась! — напомнил чрезвычайно смелый гнолленок, скалящий по соседству впечатляющие клыки.
— Иди отсюда, дитя, — ответствовал Чумп степенно и с достоинством. — Мне лучше знать свое расписание. Ты лучше скажи: если уж у вас нет золота, серебра, драгоценных камней и чудотворных артефактов, так может, есть какие магические сокровища?
— Нету у них, — огорчил его Кижинга, отправляя ведро за новой порцией воды. — Держи себя в руках, а? Не то тоже окачу, еще и ведро на голову надену. Они к нам со всей душой, а ты про сокровища!
— А почему бы и нет? Генералу-то можно подраться! Или ты думаешь, что я им нанесу урона больше, чем эта ходячая колотильня?
Орк озадаченно поскреб в затылке. Однако, аргумент! По-хорошему, надо бы генерала тоже водой окатить и ведром увенчать, чтобы не ходил в чужие деревни со своими уставами, да еще и врезать Вовиной оглоблей по ведру в воспитательных целях. Только ведь не поймет, провинция…
— В любом случае нет у них никаких сокровищ и волшебных предметов. У них и магов-то своих нету. Самое близкое, что я встречал — пасечники. Своего рода маги-энчантеры. По пчелам специалисты.
— Я сразу понял, что ты моей смерти жаждешь, так вот на тебе две дули!
Хастред засмущался. Он хотел как лучше. Он всегда так хотел и периодически пытался. Получалось с завидным постоянством совсем нехорошо. Так, бедный вышибала, исподтишка подвергнутый действию непроверенного заклинания против мух (которое, кстати, именно мух-то и отогнало согласно расчетам), в считанные минуты пострадал от всего остального поголовья насекомых, какое только водилось в Копошилке. В частности, пчела редкой южной породы, невесть как оказавшаяся в городе скверных нравов, ужалила его прямо в нос, и с носа этого с тех пор можно было рисовать грушу для натюрмортов. От ополчившихся на него маленьких бестий бедолага укрылся только, нырнув в мелкую речушку, протекавшую через Копошилку. Да и там его за палец тяпнул какой-то азартный ерш.
— Звездочет есть! — похвалился гнолленок, приступая поближе. — Башню строили всей деревней — там, на холме, за лесом!
— Звездочет — это который в небо лупится? — уточнил Чумп, закатил глаза, презрительно скривил рот. — Нет, звезды читать нам недосуг, у нас свои цели, благородные и праведные! А, все равно же не поймете, а поймете, так не поверите. А еще кто есть, кто не сеет, не пашет, не охотится и пчел не доит?
Щенок туго призадумался, даже притявкнул от волнения пару раз. Орк и друид успели выбрать второе ведро, пинками отогнали от него жаждущего реванша Чумпа и принялись степенно умываться, если, конечно, так можно назвать робкое плескание в рожи пригоршней стылой водицы. Как еще только решались плескать каждый себе, а не друг другу!
— Есть ведьма! — то ли вспомнил, то ли решился, то ли придумал наконец юный гнолл. — Такая, как вы.
— Как мы? — удивился Хастред. — Это он про тебя, рыжая. Я на ведьму не похож ни разу. Даже и на ведьмака не очень. Я на героя похож.
— На гзура ты похож, задница ослиная. А как, малыш, ведьма может быть сразу как мы все? Мы все-таки разные. Хотя эти трое, если не начнут умываться как следует, скоро станут сильно смахивать на того, черномазого.
— Как вы, — упрямо настоял на своем гнолленок. — Она лысая!
Тайанне нервно сглотнула и мазнула ладонью по голове. Пальцы надежно увязли в туче волос. Оглянулась на Хастреда, тоже неизбывно патлатого, и даже не поленилась дернуть его за нечесаную прядь, словно проверяя на подлинность.
— Ай, — покорно ответствовал книжник.
— Совсем завралось дитя, — догадалась эльфийка.
— Лысая — это голокожая? — уточнил Зембус, единственный, кому происхождение и род занятий достаточно развили логическое мышление. — Или подымать выше — она гоблин? Или даже гоблин-мужик, чтоб совсем как большинство из нас?
— Из гоблинов-мужиков получаются самые лучшие ведьмы, — сладенько подтянула эльфа. — Если оборвать все ненужное!
— То есть мечи, — догадался Чумп. — А с Хастреда еще балалайку. Остальное нужное.
— Лысая, то есть голо…шкурая, — определилось дитя, азартно виляя лохматым хвостом. — Не такая как ты. И не такая как он, — ткнул когтем в сторону Кижинги. — И не такая как она, — удостоил той же чести Тайанне. — На нее больше похожа. Только щеки!