Генерал Скала и сиротка
Шрифт:
— Вы не ответили, лэра, — сурово сказал Беранже.
— Но вы ничего не спрашивали, — заметила я в ответ стараясь не раздражаться.
Церемониймейстер поджал губы и, перейдя на ускоренный широкий шаг, зашел внутрь. Проклятие, слова ему не скажи, весь в обидках. Ну и отлично, сейчас меня отправят восвояси.
В холле нам наперерез, словно под колеса кареты, с выпученными глазами и отчаянно красный, бросился неизвестный мне слуга.
— Ваше Сиятельство!
— Ну что еще, — вздохнул толстяк.
— В театральный зал пришел лорд Ципель.
Граф остановился так резко,
— Ци… Ци… Этот накрашенный индюк? И что он делает? Ты не предупреждал бы меня, если бы он скромно сидел у стены.
— Лезет ко всем, Ваше Сиятельство. Расспрашивает, что да как, вас порочит. Дескать, такое важное событие, а лорд Беранже где-то ходит. И намекает, что он к своим мероприятиям серьезно подходит, — слуга бормотал тихой скороговоркой, чрезмерно услужливо перегибаясь в талии как сломанная палка. — За ним два молодых лэра следуют, оба из свиты принцев.
Трость, на которую опирался церемониймейстер, гулко стукнула о мраморный пол.
— Показывает, подлец. Намекает, кто ему покровительствует…, — толстяк поджал полные губы.
— Может позвать кого-то из королевского окружения? Чтобы тоже с намеком.
— Ни в коем случае, — взвился граф, — Его Величество прибудет на представление вместе с советниками, военными и послами. Не хватало мне при всех с этим прыщем соперничать, много чести будет! Наоборот, приду спокойный, деловитый, покажу, что все успеваю. А что с рассвета не пришел, так дела важные, государственные были. Сколько там до представления осталось времени?
— Через полчаса начнутся танцы, через полтора часа дадим звонок и откроем занавес, Ваше Сиятельство.
Вельможа снова пожевал губами и резко обернулся ко мне, ткнув пухлым пальцем в мой живот. Я с усилием заставила себя стоять ровно, не уворачиваясь по привычке.
— Быстро приведи ее в порядок. Время даю — пятнадцать минут Сделаешь что-нибудь игривое и наивное, но достойное. Чтоб сразу было видно — лэра из Детского Дворца. А я, как и следует по должности, занимаюсь воспитанием юной поросли, знакомлю с дворцовой жизнью. Но без этих вот порочных штучек как у Ципеля, а с правильным, мудро-отеческим подходом. Понял?
— Понял. Сделать из нее глупого подростка, коего вы опекаете. Но не блеклого, а чтобы в глаза бросалась.
Оба уставились на меня, прищурившись совершенно одинаково.
— Эм. А переодеваться обязательно? — начала я. — Могу и так изобразить…
— Почему вы с ней все еще здесь?! — рявкнул граф на слугу. И махнул ладонью, отсылая, — Поторопись! А мне пришли полотенца для обтираний и пуфик для ног в кабинет. Забегался я.
Через мгновение меня ласково, но настойчиво уже чуть не вталкивали в какую-то небольшую боковую дверь. «Вот это попала, так попала» — с оторопью подумала я.
Дальше я попала в руки двух молчаливых и весьма деловых женщин преклонного возраста в блекло-голубых платьях. Меня торопливо провели через анфилады длинных светлых комнат где уже переодевали каких-то нервных и перевозбужденных дам. Большинство из них что-то требовали от служанок, парочка аристократок даже переругивалась между собой. И лишь несколько гостий довольно вертелись перед ростовыми зеркалами.
Вперед-назад сновали служанки в голубом, и каждая несла ворох материи и лент. Мою скромную персону провели за невысокую ширму, раздели и быстро освежили ароматическими салфетками.
— Это зачем? — недоуменно спросила я, рассматривая чрезмерно яркую одежду на ближайшем стеллаже. Сочетание оттенков несколько пугало, а от блесток и золотой вышивки рябило в глазах.
— Перед выступлением будет костюмированный бал, — забормотала одна из горничных. Ее пальцы в это время ловко расплетали мои пряди. — Ее Величество Изабелла для таких случаев всегда велит нашить новых нарядов гостям. Представляете, какая интрига? Все выбирают образ прямо сейчас. Но… мы сожалеем, милая лэра, по распоряжению Его Сиятельства вам придется надеть скромное одеяние. Только цвет будет заметным.
Хм. Нам приносили вчера вместе с остальной почтой какое-то приглашение с упоминанием «костюмов», но я решила, что это касается театральной постановки, бросила лист в ящик письменного стола и забыла.
— Меня устраивает неброский вариант. Даже с расцветкой можете не стараться, — я пожала плечами и тут же словила пару недоуменных взглядов. Видимо, должна была лить слезы и умолять о костюме поинтереснее.
Облачили меня в ало-малиновое платье с белой вышивкой на груди и кружевной накидкой сверху. Пелерина закрывала плечи и завязывалась под горлом широкой атласной лентой. Хм. Интересно… похоже на форму выпускниц частных пансионов. Только основной цвет должен быть синим, насколько помню. Одно время дядя убеждал отца отправить меня в подобное заведение, даже показывал приглашение с нарисованными счастливыми девочками в таких же платьях.
Герцог отказался категорически, даже разгневался на дядюшку, порвав официальный листок с моим именем в клочки. С тех пор я была уверена, что никогда не надену кружевную пелерину и странное платье без рукавов. Но бог удачи любит посмеяться.
Пришедший за мной слуга графа потратил несколько секунд на восхищенное рассматривание и, наконец, сообщил:
— Такая юная и невинная! То, что надо. При этом хорошенькая — глаз не оторвать.
— Почти ничего не пришлось менять, — довольно поддакнула одна из матрон, сложив руки под грудью. — С такой гладкой кожей я работаю в первый раз, даже пудрить не пришлось. Если бы лэра перестала поджимать губы, то еще пару лет получилось бы скинуть.
— И взгляд бы помягче, — добавила вторая мастерица.
Ну у вас и пожелания… Насчет взгляда — не понимаю. Просто буду щуриться и все. А вот с губами попроще. Я постаралась разомкнуть их, расслабила челюсть. И слуга довольно зацокал.
Проклятие, не уверена, что смогу долго проходить с приоткрытым ртом. И как прикажете в таком состоянии разговаривать?
ГЛАВА 43. Говорят, фрейлины королевы становятся все юнее
Ульрих Скала дос Форсмот-III