Генерал Скобелев. Казак Бакланов
Шрифт:
Увидев посетителя в военной форме и при этом еще с орденами и медалями, к Петру Архиповичу подскочил официант, провел к свободному столику.
— Вот, выбирайте. Обслужу без промедлениев, — подал официант карту с указанием блюд и тотчас умчался.
Игравший до того оркестр вдруг смолк на полуноте, в притихшем зале прошелестели голоса, обозначилось легкое движение. Дверь распахнулась — ив зал вошли трое военных, все генералы. Первым шел Михаил Дмитриевич. И тотчас оркестр ударил «Скобелевский марш». От волнения у Петра
— Скобелеву, ура! — взвился возглас.
— Ура-а! Ура-а! — отозвался зал.
Сидевшие за столиками мужчины и женщины поднялись, зааплодировали, провожая его восторженными взглядами.
Раскланиваясь, Михаил Дмитриевич проследовал через зал.
— Прошу-с заказывать, — вырос перед Петром Архиповичем официант.
— Тебя как звать? — спросил он парня.
— Михаил-с.
— Стало быть, Миша. Миша, сходи в кабинет к Скобелеву и передай привет от Дукмасова, Петра Дукмасова. Скажи, что он здесь.
— Петра-с Дукмасова? Самому Скобелеву? Лечу-с!
«Помнит ли? Иль забыл? Чем ответит? — кружилось в сознании бывшего ординарца в войне на Балканах. — Вспомнит ли простого донского казака? Ведь перед нами пропасть: конный генерал и казачий сотник!»
Официант с той же поспешностью возратился.
— Ваше превосходительство, генерал Скобелев велели без промедления идти к нему!
Генерал не дал ему сказать: шагнул, обнял.
— Вот кого я в Туркмении вспоминал не раз! Куда, думаю, он пропал. Уехал на Дон и совсем канул. А он жив. Явился собственной персоной. Знакомьтесь, господа. Мой бывший ординарец.
Генералы, не скрывая любопытства, с ног до головы оглядели вошедшего.
— Садись, садись, — указал на стул Скобелев. — Вместе отужинаем, да мне на поезд. В одиннадцать часов отходит. Ну, не будем терять время. Почему не давал о себе знать? Иль обиделся?
— За что же обижаться? А о себе я писал. Когда узнал, что вы назначены командовать Туркменской экспедицией, я дважды вам писал. Просил зачислить меня к вам ординарцем.
— Дважды писал? Как же так! Не получал я писем! Впрочем, тогда писали многие, и все просили принять добровольцем в отряд. Мои штабные потом перестали о них докладывать. Извини, Петр Архипович. Уж тебе никак бы не отказал.
Петру Архиповичу хотелось рассказать любимому человеку о многом, но время летело птицей.
Генерал беспокойно щелкнул крышкой часов: стрелки показывали почти десять.
— Кажется, пора
— Срочных — никаких.
— А ежели так, то собирайся и поедем ко мне. Согласен?
— Как прикажете! Я казак, а он таков: вскочил и готов.
— Тогда езжай за вещами, прихвати и мои. Они в доме генерала Яковлева. У него я остановился. Там адъютант поручик Ушаков. Передай ему, чтобы он ехал с чемоданом прямо к поезду, а сам — сюда, поедем вместе на вокзал. Сани стоят у гостиницы, кучер знает, куда ехать.
Предложение хотя и было неожиданным, но Дукмасов ему был рад. Хотелось побыть вместе с прежним командиром, вспомнить о былом, высказать о наболевшем.
Генерал Яковлев выслушал решение Михаила Дмитриевича без одобрения:
— А мы тут ждем, беспокоимся! Всегда он так… Ну, делать нечего. Собирайте, поручик, генеральские вещи.
— Все готово, — отвечал поручик Ушаков. Он уже затягивал на шинели ремень.
Как ни торопились они от гостиницы «Эрмитаж» к Казанскому вокзалу, однако опаздывали. Было уже четверть двенадцатого, когда они подъехали к вокзалу. Перед ними вырос полицмейстер. Предупрежденный адъютантом, он ожидал его.
— Отправили наш поезд? — забеспокоился Скобелев.
— Никак нет, — щелкнул тот каблуками. — Стоит у платформы, вас дожидается.
— Ваше превосходительство, наконец-то, — встретил на перроне начальник станции и с ним дежурный в красной фуражке. С ним и Ушаков.
Из вагонов высыпали пассажиры и смотрели на спешащего генерала.
— Примите мои извинения, — заметил их Скобелев.
— Что вы? Что вы! — воскликнул начальник станции. — Все довольны тем, что видят вас. А опоздание машинист наверстает.
Михаила Дмитриевича провели в купе мягкого вагона, пожелали доброго пути. Места Ушакова и Дукмасова находились в соседнем вагоне.
— Вы там не задерживайтесь! Через полчаса Новый год. — Генерал был подшофе. — Жду вас.
Они заявились в его купе близко к полуночи. Генерал спал.
— Вставайте, ваше превосходительство, — разбудил его Ушаков. — Не то проспим Новый год.
Выстрелила бутылка шампанского:
— С Новым годом! С новым счастьем! — произнес генерал.
— Каким-то он будет? — сказал Ушаков.
— Для меня дурным. Уж это, поверьте, друзья, будет так. Предчувствие меня не подводит.
— Нет, мы пьем за счастливый год! — воскликнул Дук-масов. — У вас впереди большие дела и слава!
— Бог с ней, с этой славой… А большие дела?.. Если бы это было так, друзья…
Знал ли кто тогда, что слова генерала окажутся пророческими и что 1882-й год будет последним в его жизни…
Пытаясь отогнать мрачные мысли генерала, Ушаков поведал байку о красной фуражке дежурного по станции.