Генерал Снесарев на полях войны и мира
Шрифт:
2 мая 1910 года общему годовому собранию Общества востоковедения Снесарев зачитывает большой доклад «Практическое изучение Востока». Именно практические знания, сказал он, лежат в основе деятельности общества. В допетровские века знания эти были естественны и глубоки. Смелые, жаждущие увидеть и познать мир предприимчивые купцы, как Афанасий Никитин, были часто и послами, и исследователями. А торговые фактории являлись своеобразными реальными консульствами. Два прошлых века, по сути, ничего не прибавили к знанию, так как Россия была слишком занята европейскими делами. Во второй половине XIX века с началом русского продвижения в Азию, по существу, и началось именно практическое изучение Востока. Для России, большая часть которой лежит в Азии, особенно
Отчёты о снесаревских чтениях появлялись в «Санкт-Петербургских ведомостях», «Русском инвалиде», «Слове», «России», «Туркестанских ведомостях», «Голосе правды», «Кавказе»…
В начале 1910 года Курсы востоковедения по трудам и хлопотам председателя Среднеазиатского отдела были преобразованы в Практическую восточную академию, куда принимались люди с законченным высшим образованием. По специальному ходатайству командования предоставлялись места офицерам. Прослушав двухгодичный курс и сдав соответствующий экзамен, слушатель получал звание переводчика. После полного трёхлетнего обучения и сдачи экзамена он получал звание восточника.
Снесарев, к этому времени уже полковник Генерального штаба, преподаватель Императорской Николаевской академии Генштаба, стал также и членом совета Практической восточной академии.
Был он деятелен, среди первых, и в Обществе ревнителей военных знаний. Заседания чаще всего проходили в помещении Офицерского собрания на Литейном проспекте, доклады произносились самые разнообразные: о новой пушке, о шведской войне, о психике бойцов во время сражений, об Амурской железной дороге, об англо-русском соглашении… В 1908 году при этом обществе был создан отдел военной педагогики: предполагалось «изучение той тёмной, неисследованной области, которую называют психологией боя», заявлялась необходимость знакомства с психологией бойца.
В «Русском инвалиде» в те поры активно сотрудничает молодой офицер, капитан Генштаба Александр Андреевич Свечин. Встречались ли Снесарев и Свечин в те годы? Их имена — в числе сотрудников «Военной энциклопедии» (издательство Сытина) в 1910–1913 годах. Много позднее они стали друзьями-спорщиками, вместе организовали Историческую комиссию по изучению опыта Первой мировой войны, вместе разрабатывали теорию новой военной доктрины, часто встречались домами.
Печатается в «Русском инвалиде» и Василий Федорович Новицкий. Он побывал в Индии годом раньше Снесарева. В соавторстве они подготовили и выпустили в свет «Военно-географический очерк Британского Белуджистана».
9
В марте 1909 года славянский мир празднует 100-летие Гоголя. Не только строка, но и судьба Гоголя до конца дней будут волновать Снесарева. Эта безмерно великая, всемирная, писателем увиденная даль и крохотный замкнутый дворик московского особняка, в камине которого корчатся в судорогах пламени мертвые души второго тома «Мертвых душ»; эта Русь-тройка, птица-тройка… при всей своей проницательности Снесарев и помыслить не мог, что через сто лет переведённый на украинский язык гоголевский «Тарас Бульба» растеряет до единого все слова «русский», а в выхолощенно-русской через сто лет Москве, обогатящейся музеями всякого рода, в Москве, где Гоголь завершил свои земные дни, музей-библиотеку его имени не без спешки едва успеют открыть к 200-летию писателя. Гоголя почти так же, как Пушкина, Лермонтова и Достоевского, военный мыслитель-поэт любил перечитывать, имел он и обыкновение, когда выпадал свободный час, побродить по гоголевским местам Петербурга, может, чуть менее и реже, чем по местам Достоевского.
Но в тот год Снесарев в Петербурге долго отсутствовал: с апреля по август 1909 года он — командир первого батальона третьего Финляндского (Гельсингфорского) стрелкового полка. По окончании воинской практики-подготовки — лестная характеристика, высокий тон которой будет потом повторяться бессчётное число раз; неизменно
В приказе от 3 сентября 1909 года за подписью командира полка Ильинского читаем: «За 4-месячное прикомандирование к полку полк. Снесарева мне пришлось быть свидетелем того безукоризненного отношения к делу, которое может служить образцом… Особенно ярко деятельность его выразилась на минувших подвижных сборах, где, исполняя должность начальника отряда, он своей распорядительностью, умением быстро и верно определить обстановку и разгадать намерения противника дал много ценных указаний, как следует вести манёвры. Всегда спокойный, ровный в обращении, горячо отзывчивый к нуждам подчинённых полк. Снесарев снискал глубокое уважение и любовь полка, а главное, вселил в подчинённых то доверие к себе, которое так важно в военном деле. Прожив с нами 4 месяца, полк. Снесарев за это короткое время сжился с полковой семьей, чутко принимая к сердцу все наши полковые интересы. Расставаясь теперь с глубокоуважаемым Андреем Евгеньевичем, прошу принять мою сердечную признательность за его в высшей степени плодотворную деятельность на пользу родного полка. Я уверен, что память о пребывании в полку полк. Снесарева надолго останется в нашей семье, встретившей в нём гуманного начальника, опытного руководителя и сердечного товарища и человека».
27 июня 1909 года широко, даже пышно празднуется 200-летие Полтавской битвы. В торжествах участвует император Николай Второй — последний русский император. Согласно циркуляру Министерства народного просвещения круглая дата отмечается во всех учебных заведениях. Гимназисты читают строки пушкинской «Полтавы», газеты посвящают свои передовицы двухсотлетней давности виктории.
Не только пространственная, но и душевная широта России может объяснить появление в дни полтавских торжеств памятника с надписью: «Вечная память храбрым шведским воинам, павшим в бою под Полтавой 27 июня 1709 года». Этот красно-серый гранит, увенчанный крестом, словно свидетельствовал, что русские, тяготеющие к исторической справедливости, зла не держат.
Между тем в западных странах обретались в немалом числе недобрые языки, сожалевшие о несостоявшейся общеевропейской коалиции и «упущенной» победе. Естественно, в эти дни немало было истрачено чернил в желании подретушировать образы Петра и Мазепы.
В сознании русского общества Пётр Первый двоякий: часто — великий созидатель, не менее часто — великий крушитель. Но как бы то ни было — великий. А Мазепа — тут, казалось бы, и разномыслия нет: предательство на всех языках звучит как предательство. Скажем, для историка Костомарова, по-сыновьи прочитывающего, осмысливающего, воссоздающего историю Украины, Мазепа — изменник. «Барщенник» и. предатель прежде всего малороссийского, украинского народа, а затем уже и русского самодержца.
(Через сто лет на территории былой единой империи — два разных праздника, с разными флагами, разными лозунгами, чествованиями разных героев: в политике «оранжевого» украинского руководства Мазепа — геройская личность, и его на Полтавском поле в изваянии увековечивают, словно бы он спаситель Украины, или, по крайней мере, Запорожской Сечи, или хотя бы несчастного раненого шведского короля.)
В июле 1909 года в Ревеле происходит свидание Николая II с Вильгельмом И. До этого, в июле 1905 года, состоялась встреча царя и кайзера на острове Бьерке. Обе континентальные державы инстинктивно тянутся друг к другу, понимая, что вместе их не победить, что их больше связывает, нежели разъединяет, — связывает не только династическая породнённость. В октябре 1910 года — встреча императоров в Потсдаме. Всё ещё возможен иной вариант будущего или уже невозможен? Тень, призрак, ураган войны неотвратимо надвигаются на европейский континент.