Генерал Юденич
Шрифт:
— Мы готовы его выслушать, господин Юденич.
— Если союзники будут и дальше занимать такую выжидательную позицию в отношении развития военных событий в России, то они сами могут погибнуть от большевизма...
Юденич возвратился к себе после продолжительной беседы с англичанами в состоянии раздражения. Было совершенно ясно, что на Балтике британских сухопутных войск не предвидится. Конечно, Лондон отправит туда какие-то военные корабли, но их присутствие в Финском заливе будет чисто символическим. На боевые операции против красного Кронштадта англичане вряд ли решатся.
Через
На следующий день Николай Николаевич передал план антибольшевистской борьбы на северо-западе России, составленный им совместно с Треповым, послу США в Швеции Моррису. Тот от обсуждения каких-либо деталей этого плана просто уклонился, ограничившись общими пожеланиями успеха Белому движению.
После этого в том же Стокгольме у Юденича состоялись пятидневные переговоры с прибывшим в шведскую столицу регентом Финляндии. Но они закончились безрезультатно: барон Маннергейм никак не хотел предоставлять территорию своей страны для формирования Белой добровольческой армии.
В конце 1918 года в Стокгольме проживало немало промышленников и финансистов, бежавших из России. Юденич и Трепов очень надеялись получить от них денежную помощь. Они несколько раз посещали салон графини Орловой-Давыдовой, где собиралась белоэмигрантская элита. Однако все переговоры с состоятельными соотечественниками результатов не дали. Финансовые тузы не хотели раскошеливаться на Гражданскую войну в собственном, но покинутом ими навсегда, Отечестве.
Почти безрезультатными оказались и переговоры с прибывшими в Стокгольм официальными представителями буржуазной Латвии. Хотя их очень беспокоило то, что в Красной Армии страны Советов служили многие тысячи красных латышей.
Из Стокгольма Юденич вернулся в Гельсингфорс в первых числах января 1919 года. Проведённые в Швеции переговоры изменили его личную политическую позицию. Он отказался от сотрудничества с прогермански настроенным Треповым и теперь уповал только на помощь государств Антанты, прежде всего Великобритании. Опыт общения с английским военачальниками на Кавказе генерал за годы войны получил немалый.
Теперь почти всеми признанный глава Белого движения на российском северо-западе просил у союзников по Антанте не экспедиционные войска, а оружие и боеприпасы, военное снаряжение и продовольствие. А также ввода сильного флота в Финский залив, на ближние подступы с моря к красному Питеру.
Юденич открыто не отвечал на вопрос о будущем государственном устройстве отвоёванной России. Здесь он стал полностью солидарен с Верховным правителем России адмиралом Колчаком и главнокомандующим Вооружёнными силами Юга России генерал-лейтенантом Деникиным, которые ратовали за военную диктатуру.
5 января, через два дня после своего возвращения в Гельсингфорс, Николай Николаевич снова встретился с бароном Маннергеймом, который относился к нему с известной долей личной симпатии. На сей раз регент был более уступчив:
— В Стокгольме у меня были беседы с дипломатами посольств государств Антанты, аккредитованными там. Вы, господин генерал, произвели на них благоприятное впечатление.
— Спасибо
— Помощь вам от Антанты будет. Непременно будет.
— У меня есть такая надежда. Но сейчас мне очень важна позиция вашей страны по отношению к антибольшевистской борьбе, которая сейчас идёт внутри России.
— Буду с вами предельно откровенен. В этом вопросе в правительственных кругах Финляндии произошла смена мнений.
— В чём же она выражается, хотел бы я знать?
— Финляндия и её Белая гвардия могли бы помочь вам очистить от красных Петроград. Благо, что до него от Выборга рукой подать.
— Как я понимаю, такое союзничество может состояться на определённых, заранее оговорённых условиях. Не так ли, барон?
— Именно так, Николай Николаевич.
— Какие же выгоды Финляндия хотела бы получить за участие в борьбе против большевизма?
— Речь идёт, прежде всего, о территориальных уступках будущей белой России Финляндии.
— На какие территории претендует ваше правительство?
— В этом нет большого секрета. На часть Карелии и небольшие земли на Кольском полуострове.
— Но вы же знаете мою глубокую приверженность единой и неделимой России. Этих территорий вам не дадут и красные правители. Ни одной сажени российской земли...
Между тем Гражданская война на северо-западе Советской России пока ещё только тлела. В середине января группа решительно настроенных русских офицеров провела в Гельсингфорсе собрание и выбрала инициативную комиссию, которая разработала основы формирования Белой добровольческой армии.
Члены комиссии обратились к генералу Юденичу с предложением возглавить создаваемую армию. Он дал своё принципиальное согласие.
Опорой Юденича стали эмигранты, осевшие в Финляндии. В этой стране их насчитывалось более 20 тысяч человек, из них военнообязанных — 5 с половиной тысяч, в том числе около 2 с половиной тысяч офицеров, подавляющее большинство — фронтовики. Многие из эмигрантов горели желанием с оружием в руках бороться против красной власти.
За 1918 год в Финляндию и Эстонию эмигрировало немало представителей высшей царской бюрократии, столичных промышленников, имевших немалые связи и средства. Они не удалялись далеко от границ Советской России, надеясь на реставрацию прежних порядков и внимательно наблюдая за происходящими в Отечестве событиями.
Именно эти люди и образовали в середине января 1919 года на съезде русских торгово-промышленных деятелей, проходившим в городе Выборге, Русский политический комитет. (Общерусский комитет, Особый комитет, Национальный русский комитет.) Инициаторами его создания стали члены ЦК партии конституционных демократов (кадетов) П. Б. Струве и А. А. Карташев.
Созданный комитет выступал в защиту частных интересов эмигрантов-россиян. Это была политическая организация монархической направленности. Русский политический комитет поддержал желание военной части белой эмиграции в Финляндии и Эстонии организовать поход на красный Петроград с целью его захвата и оказания таким образом помощи белым вооружённым силам юга России и Сибири.