Генералиссимус
Шрифт:
Но не это главное. Главное состоит в том, что книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личности вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория "героев" и "толпы" есть не большевистская, а эсеровская теория. "Герои делают народ, превращают его из толпы в народ", - говорят эсеры. "Народ делает героев", отвечают эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров, будет вредить нашему общему большевистскому делу.
Советую сжечь книжку".
Однажды Сталин обнаружил в почте дельное письмо о работе одного колхоза.
"Тов. Мехлис!
Просьба пустить в печать прилагаемую поучительную историю одного колхоза. Я вычеркнул в письме слова о "Сталине" как "вожде партии", "руководителе партии" и т. д.
Я думаю, эти хвалебные украшения ничего, кроме вреда, не дают (и не могут дать). Письмо нужно напечатать без таких эпитетов.
С ком. приветом И. Сталин"
Полковник Е. Разин, военный историк, прислал Сталину свою рукопись. Высказав замечания по теме, Иосиф Виссарионович осадил автора: "Режут слух дифирамбы в честь Сталина - просто неловко читать".
В личном архиве Генерального секретаря обнаружено много проектов официальных бумаг и частных писем с различными "культовыми" предложениями. На всех - резолюция Сталина: "Против. И. Ст.", "Я решительно против...", "Нецелесообразно. И. Ст.".
Например, в 1938 году нарком внутренних дел А. Ежов обратился в ЦК и Президиум Верховного Совета СССР с пылко аргументированным предложением переименовать Москву в Сталииодар: "...Я глубоко убежден в том, что все человечество земного шара нашей эпохи и все человечество будущих веков с удовлетворением и радостью воспримут переименование Москвы в Сталинодар..."
Калинин в официальной справке для Верховного Совета сообщил: "Сталин категорически высказался против переименования".
Своеобразного апогея величальные предложения достигли в дни празднования 70-летия Сталина 21 декабря 1949 года. Был создан специальный комитет под председательством Шверника. Этот комитет рассматривал поступающие предложения и сам выдвигал ряд мероприятий по поводу знаменательной даты. О них докладывали юбиляру, и все он отверг.
Приведу некоторые из них:
Соорудить в Москве монумент Победы в честь ее творца Сталина.
Создать в Москве "Дворец жизнедеятельности Сталина".
Увенчать здание университета на Воробьевых горах величественной фигурой Сталина.
Установить ежегодный Всенародный праздник в честь дня рождения Сталина.
Учредить орден Сталина.
Присвоить Сталину звание "Народный герой", что по статусу должно быть выше Героя Советского Союза и Героя Социалистического Труда.
Соорудить памятники Сталину в городах, за которые шли сражения, где участвовал Сталин в годы Гражданской и Отечественной войн. Установить монументы в городах, отмеченных приказом Верховного Главнокомандующего, с текстом этих приказов и барельефом Сталина.
Было и многое другое, на что Сталин посоветовал комитету через Молотова: "Побольше скромности".
Приняли решение в честь Победы над Германией (в назидание немецким потомкам) построить памятник в Берлине, объявили
Сталин обошел и внимательно осмотрел все макеты. Большинство из них представляли вариации фигуры Верховного Главнокомандующего, что казалось естественным, как бы обобщающим итог победной войны.
Сталин посмотрел на скульпторов, в его взгляде многие уловили иронию, чему очень удивлялись.
Сталин спросил, показав жестом на проекты:
– А не надоел вам этот усатый?
Скульпторы были просто ошарашены. Не посмели даже засмеяться. Молчали.
Сталин увидел у Вучетича фигурку солдата с девочкой на руке. Подошел, присмотрелся и молвил:
– Вот это то, что надо.
– Помолчал.
– Только автомат уберите и вложите в руки карающий меч...
На том и порешили. И стоит солдат в Берлине по сей день с "карающим мечом Сталина" в могучей руке, с разбитой свастикой у ног и девочкой, прильнувшей к груди избавителя, символизирующей спасенные народы Европы и их вольное будущее.
Интересен эпизод, свидетелем которого был С. М. Штеменко.
Прибыв с докладом в Кремль вместе с А. И. Антоновым, он застал в приемной главного интенданта Советской Армии генерал-полковника П. И. Драчева, наряженного в военную форму необычного покроя: мундир был сшит по модели времен Кутузова, с высоким стоячим воротником, а брюки современные, но украшенные широченными золотыми лампасами.
В кабинете, в присутствии членов Политбюро, начальник тыла А. В. Хрулев делал доклад. Закончив его, Хрулев попросил разрешения показать новую военную форму. Сталин не возражал.
Драчев вошел в кабинет. Увидев его, Сталин помрачнел.
– Кого вы собрались так одеть?
– спросил он.
– Это форма генералиссимуса, товарищ Сталин.
– Это кого?
– Для Вас, товарищ Сталин.
Велев Драчеву покинуть кабинет, Сталин, не стесняясь присутствующих, начал сурово распекать начальника тыла. Он резко возражал против возвеличивания своей личности, говорил, что никак не ожидал этого от Хрулева...
Газеты в дни юбилея (70-летия в 1949 г.) были заполнены поздравлениями и пожеланиями юбиляру, которые присылались со всего света. Были они, в большинстве своем, искренними. Были и безмерно льстивые и угоднические. Но то, что Сталин пользовался уважением и любовью, несомненно. Приведу слова писателей, честность и порядочность которых, надеюсь, ни у кого не вызывает сомнения.
Анна Ахматова писала:
Пусть миру этот день запомнится навеки,
Пусть будет вечности завещан этот час.
Легенда говорит о мудром человеке,
Что каждого из нас от страшной смерти спас.
Ликует вся страна в лучах зари янтарной,
И радости чистейшей нет преград,
И древний Самарканд,
И Мурманск заполярный,
И дважды Сталиным спасенный Ленинград...
Михаил Исаковский с любовью, тепло говорил:
Спасибо Вам, что в годы испытаний