Генератор Кошмаров
Шрифт:
Блейз пнул острым носком сапога тело Джека и, откашлявшись, сказал:
– Пулевое отверстие в глазнице. Понимаешь, в чём вся соль? Я не сразу допёр, что глаза - это одно из двух уязвимых мест Каучукового Джека. Глаза и дыхательные пути. Если нельзя повредить его невероятно прочную, отталкивающую любые предметы шкуру, то почему бы не выбить ему глаза или задушить? Казалось, что в его сжимающемся как губка теле нет ни одной кости…
– Тяжело было? – шаркая ножкой по траве, виновато осведомился Бинго.
Юноша успокаивающе потрепал понурившего голову арлекина по плечу.
– Наверно, не легче чем Гераклу, схватившемуся
– Геракл тоже задушил своего противника! – просиял Бинго. – Совсемкакты! Тьфу! То есть я хотел сказать, ты ну прямо как он!.. Ну, в смысле, как Геракл.
– Не исключено, что мне просто немножко повезло, - передёрнул плечами длинноволосый юноша. – Джек был ранен. Мы должны найти того, кто… В общем, здесь должен быть кто-то из…
Алан раздражённо сунул руки в карманы вытертых джинсов и замолчал. Он не хотел и думать, что сделал Каучуковый Джек с Дугласом Кларком. Бинго мягко взял юношу за локоть и тихо сказал:
– Я нашёл его, Алан. Я нашёл твоего знакомого. Он лежит за фасадом дома, рядом с задним двором, под оградой… Тебе не надо туда ходить, поверь мне.
– Почему? – Блейз со злостью зыркнул на неподвижное тело циркача. – Неужели всё настолько плохо?
– Хуже, чем ты думаешь, - Бинго повысил голос. – Алан, я абсолютно серьёзен, тебе не надо смотреть, что сталось с младшим помощником шерифа Кларком. Этот парень был хорошим человеком. Запомни его таким. Живым.
Алан, не глядя на арлекина, медленно побрёл к углу настороженно следящего выбитыми окнами за его приближением дома. Жилище Дейзи Хилл выглядело жалким, сиротливым и поруганным, словно в его стенах прошёл всесоюзный шабаш всех чертей и ведьм во главе самим Дьяволом.
– Алан! – крикнул вдогонку арлекин. – Вспомни, что было с Грегом! Вспомни этого несчастного мальчика. Я же и тогда предупреждал тебя! Предупреждал!..
Блейз остановился, и, не поворачиваясь, сказал:
– Мы должны знать, как погибают герои. Их становится всё меньше и меньше. И не стало ещё одного. Я должен запомнить его лицо.
– Хочешь увидеть героя? Посмотри в зеркало, мать твою! – кипя от возмущения, потряс кулаком Бинго.
Алан усмехнулся и глухо произнёс, посмотрев через плечо и ниспадающие на глаза волосы в сторону арлекина.
– О-о-о нет, дружище… Поверь, я меньше всех подхожу на роль героя.
_______________________________________________________________
Шелли не находила себе места. Она мерила свою комнату в особняке дяди Фреда быстрыми шагами и никак не могла собраться с мыслями. Девочка была готова от отчаяния грызть ногти и кусать локти. Всё, всё, что происходило с ней и с городом, не поддавалось никакому внятному логическому объяснению и неизвестно, сколько ещё вся эта чертовщина будет продолжаться! Рехнуться можно, право слово! Не позвонить родным, не связаться с кем-то извне, не получить ни одного ответа на хотя бы один из множества разрывающих голову накопившихся вопросов.
Не узнать, где сейчас пропадает Алан и нашёл ли он Тони… Шелли едва не заплакала от охватившего её бессилия и, кусая предательски задрожавшие тонкие губы, присела на краешек заправленной кровати. Никто ничего не знает и не понимает. Даже дядя Фред. Всезнающий, умный и начитанный дядя Фред, сжимающий в тёплых отческих объятиях любимую племянницу и роняя на черноволосую девичью макушку неудержимые старческие слёзы, тоже ничего не знал.
Зарывшись носом в подушки,
Когда они на служебном «форде» Энди Тёрнера (кстати, а когда это было, сколько прошло времени, хм?) примчались к родовому особняку Де Фесов, шериф пришёл в сознание и переступал порог дома собственными ногами. Шейла и Дейзи лишь бережно поддерживали его с обеих сторон. С залитым кровью лицом, перевязанный шарфиком полицейский выглядел одновременно и комично и жутко. Открывший им двери Фредерик Де Фес при виде раненого Тёрнера изумлённо вскинул седые брови. Разглядев же грязных и оборванных девушек, старик и вовсе застыл с отвисшей челюстью.
Замешательство Де Феса продолжалось недолго. Фред быстро совладал с собой и чётким командным голосом принялся отдавать распоряжения. Слушая чёткий спокойный голос дяди, Шелли почувствовала, как с души свалился громадный камень. Дядя Фред всегда знал, что делать и никогда не паниковал. Уж он то точно разберётся, что к чему…
Тёрнера, изредка постанывающего сквозь плотно стиснутые зубы, уложили прямо в холле на одном из двух мягких кожаных диванов. Де Фес, вооружившись домашней аптечкой, занялся раной молодого человека. Дейзи взяла на себя обязанности медсестры, а едва державшаяся на ногах Шелли была услана в ванную комнату. Дейзи Хилл выглядела ничуть не лучше измученной девочки, но была на порядок выносливей и сильней. У одиноких матерей воистину неисчерпаемый запас прочности.
Смывая под душем с ноющего от ломающей боли тела грязь, Шелли смывала с лица в который раз выступившие слёзы. Жаль, но она не могла смыть ни тоски, ни тревоги, ни усталости. Закутавшись в тёплый халат, девочка спустилась в холл.
Энди, с подложенной под аккуратно перебинтованную голову подушкой, тихо посапывал. Спящего полицейского покрывал любимый дядин плед: красно коричневой, в крупную клетку, с густой бахромой по краям. Сам Фредерик стоял подле дивана с низко опущенной головой. Заслышав шлёпанье обутых в тапочки маленьких ног, старик обернулся. Его доброе морщинистое лицо расплылось в радостной улыбке. Фред раскинул руки. Робко улыбнувшись в ответ, Шелли незамедлительно бросилась в уютные родные дядины объятия.
Поглаживая любимую племянницу по густым мокрым волосам, Де Фес, успокаивающе приговаривал:
– Ну всё, всё… Всё будет хорошо, милая… Хотя и не помешало бы как следует отодрать тебя ремешком. Ты представляешь, как ты напугала своего старого дядюшку, маленькая негодница? Убежала из дому, не сказав ни слова, а тут ещё эти странности начались… И что я должен был думать? Не скажу, что пережил за последнее время самые приятные минуты в своей жизни.
– Дядя, прости меня, пожалуйста, - прогундела Шелли, уткнувшись носом в грудь старика. – Я должна была, понимаешь? Я… Я же хотела помочь.