Генетический шторм
Шрифт:
Опять тупо кивнул – чумовой персонаж!
Тут запас выдержки иссяк, и ее прорвало окончательно. Она торопливо начала рассказывать, так же поспешно вытирая появляющиеся слезы, как на ее глазах умер администратор гостиницы, в которой она жила, как прямо на улице свалился единственный сосед-отдыхающий из Астрахани. Как она смотрела телевизор и как говорила с оператором ЦУКС, а потом и с Ульяновым, как грузили трупы, как звонила друзьям в Москву, по времени попав точно в момент первого удара по столице генным оружием, направленным уже против русских. Как слушала страшные рассказы.
Утешать? Вряд ли это действенно.
– Простите, – всхлипнула Линна в последний раз и спрятала платок. – Я уже почти спокойна, все передумала. Уже хотела захватывать приличный внедорожный автомобиль, найти какое-нибудь оружие и самостоятельно прорываться в Москву! Представляете?!
– Линна… это как будет, если полное имя? – осторожно уточнил я.
Ничего себе заряжает дамочка! Машина, оружие… Точно, не с нашего батальона. Но лишней такая не будет.
– Лидия Аркадьевна Ковтун, – быстро отмахнулась москвичка. – Это неважно.
– Простите, а Линна – это погоняло, или…
– Ой, ну конечно же, господи! Это мой псевдоним, как же иначе! – Она откровенно расстроилась моей провинциальной непонятливости. – Я ведь известный литературный критик! Журнал «Летающая терелка» и еще несколько изданий…
– Ого! – изумился я, вбивая чемодан в багажник. – А я подумал, что из МВД.
Линна хмыкнула, презрительно отмахнувшись.
Почему мне гранатометчиков не шлют? Или электриков хотя бы. Нет, критик, елки. Хотя критик нестандартный. Внедорожный какой-то критик.
Хлопнула задняя дверь.
– Такой видный мужчина! Надеюсь, вы знаете, что делать в такой ситуации.
– А как же. Только что троих чуть не завалил.
– Бывает, – невозмутимо отреагировала она, устраиваясь поудобней.
Ну да, москвичей таким не удивишь.
Косметика дорогая, не потекла. И пользуется ей госпожа Ковтун умело, четко. Как? Я что, стилист? Ну, вроде накрашенная, а в глаза не бросается. Симпатичные серые глаза, кстати. Да и вообще ничего.
А это что жужжит, опять гости пожаловали? На той стороне реки по набережной ехал скутер. Тогда задержимся здесь, понаблюдаем.
– Что критикуете? Остро умные книжки?
– Да вы, смотрю, дока в теме, – усмехнулась Линна. – Не только. Ох, самое разное приходится отрабатывать… А вы читаете?
– Дык. Читаю, и много. Фантастику реально люблю, без байды, – признался я и тут же поправился: – Любил, точнее, когда время находил. Сейчас, наверное, уже не покатит на этом фоне, так что спрячу я книжку до поры.
– Что конкретно, можно поинтересоваться?
– «Песок» Веткина, фантаст такой, не ваш профиль.
– Отнюдь! Мне приходилось препарировать образцы жанра, а в диссертации я даже затрагивала тему конструирования деградирующих миров. С творчеством Веткина неплохо знакома, у вас недурной вкус – автор мастерски работает в поджанре «бытовой фантпрозы с мистическими ассоциациями», развивая новую линию «жестяных конструктов» русской литературы. И, надо сказать, выгодно отличается от многих прочих, обращающихся с авторскими мирами в крайне упрощенном, отчасти автоматизированном ключе и допускающих невероятно высокий уровень фальсификации собственноручно созданной действительности.
– Миры у него четкие, – поддержал я литбеседу. – Нравится мне книжка.
Скутер остановился, ездок поднял бинокль и начал осматривать мой берег. Это кто там такой зоркий у нас?
– Я
– Это точно, иную туфту читать невозможно.
Не слыша меня, филологиня, подсознательно желающая переключиться из режима кошмара в режим привычно-мирной жизни, азартно продолжила:
– Основные приметы сконструированной Веткиным фантастической яви, а если адресно и точней – коммунальной реальности романа, это сочетание унылого порядка с абсурдными импровизациями местечковых властей, тотальной предсказуемости жизни за забором с внезапными сбоями механики всего конструкта. Технологическая культура общества в романе находится в стагнации, но процветает метафизика. Ветхость и примитивная механистичность предметного окружения как внешнее проявление процессов разложения этого наскоро сколоченного людьми и подкрашенного магами мира. И предельная ритуализация человеческого общения с регламентацией поведения при кажущейся свободе – отличный прием!
– А герой? – усомнился я. – Он малахольный, не, как думаете?
– Что? Герой органичен, коротко так скажу… Он постоянно совершает деконструкцию собственного «я», но почти не подвержен мировоззренческим катаклизмам, умело сдерживает праздную валентность. Конечно же, ему постоянно помогает сам автор, играя с культурными кодами-знаками и многоуровневой организацией «разнонаправленного размышления»… Ему не чужда философия постмодернизма с потерей смысла как такового, что естественно в условиях функционирования множества хаотических обломков иерархий, и тогда герой принимает размытую нон-иерархию, уже принципиально отказываясь от гармонии социализации. И при всем этом голос героя не растворяется в используемых дискурсах… Он слышен!
Тоже красиво излагает. Только совсем не коротко.
Хозяин скутера наконец-то налюбовался пейзажами Заречья и медленно укатил прочь, теперь и мне можно валить.
– Ну вот, Лидия Аркадьевна, теперь можем ехать.
– Игорь, я вас умоляю…
– Понял, Линна, понял. Тогда, че – домой!
Мне сейчас всякие люди нужны.
Хозяйки бутиков и литкритики, веб-дизайнеры и социологи, сгодятся кошачьи парикмахеры и свадебные фотографы. Лишь бы они были живые, подвижные и с четырьмя конечностями. Потому что потребны наблюдатели и дежурные – круглосуточно. Нужны примитивно жадные исследователи близлежащих домов и дворов. А еще есть простой благородный физический труд, это кому угодно поручить можно. К примеру: нужно найти или соорудить место под групповое захоронение, наверняка ведь найдем мертвых по разным дырам…
Пока меня не было на заставе, девчата вычистили и даже начали наполнять водой «чечевицу» дворового бассейна – образцовые хозяйки, люблю. Познакомил их с новенькой, отметив одинаковость молчаливых оценок, данных всеми участниками брифинга, выслушал короткий доклад. Появились новые предложения.
– Гарик, там ведь магазин есть! – объявила Вика, показывая за спину, туда, где на уличке, параллельной набережной, действительно стоял одноэтажный магазинчик, продукты и хозбыт, судя по простенькой вывеске.