Генетический шторм
Шрифт:
– Прошу прощения, господа участники конференции, это ничего, если к вам спиной постою? Надо бы во двор поглядывать.
Участники, по-моему, даже не услышали моего предложения.
Я же почему-то перестал слышать их. Перегруз.
Как много умных слов изобрели ученые – все не помогли! Ничего не пригодилось из шикарной терминологии в реальном спасении человечества, все напрасно. Спички, соль, патроны, чай, сахар, гречка… вот что! Зубодробительные термины не помогли, даже наоборот, загнали нас в могилу.
– …вам нужно просто осознать, где реально находятся наши научные
Линна что-то возразила, Юлий тут же ответил.
Я смотрел на улицу.
Опасное место, запросто подкрасться можно, нельзя нам тут долго оставаться с такими криками и эмоциями.
– …задача была ясна: надо придумать такой ингибитор, который может быть закодирован в вирусе. Представим, что этот ингибитор – не зарин и прочая фосфороорганика, которая ковалентно связывается с активным центром ацетилхолинэстеразы, а небольшая молекула белка, действующая точно так же. Только для того, чтобы она появилась в организме, нужно…
Позади упало кресло, докладчик в возбуждении вскочил.
– Первое. Лентивирус-переносчик, заражающий исключительно «арабов» или еще кого, и встраивающийся в ДНК. Например, есть какой-то участок ДНК, рекомбинация в который возможна только у арабов, и механизм очень быстрого синтеза этого малого белка-ингибитора. То есть, представьте, вирус попал в какие-то клетки человека, и дальше он производит уже не только вирусы, как это происходит в природе, а вот этот вот белочек. В огромных количествах! И вот именно этот новоявленный белочек-то играет роль зарина или VX, блокируя прохождение нервных импульсов…
Стемнело. Вечер начинает переходить в ночь. Здесь остаться? Или же рискнуть и выкрасть детей, если те живы, именно в темноте?
Опять стук! Уже и сам устав, Негадов плюхнулся обратно. Сколько же он в себе это варит? Действительно, с ума сойти можно.
– Ну, вот… А сам механизм, почему этого ядовитого белка производится сильно до фига, в современной науке пока и близко не высвечивается! Надо изобрести «суперпромотор» с хоуминговой функцией – садится этот ген, считанный с лентивируса в строго определенный сайт хроматина, и там начинает хреначить… То есть понимание есть, а вот знаний и умений не хватает. Времени не хватает! Слишком рано все это началось, вот что я скажу. И что из этого следует, господа?
Тут неожиданно вскочила Линна:
– Поняла! Игорь!
Я поднял руку, требуя хоть секунды внимания:
– Потише, коллеги, потише. Чеж вы так орете-то?..
По барабану им мои замечания, раззадорились.
Быстро темнота наползает. И вокруг ни огонька.
– Ну?! – нетерпеливо крикнул Негадов.
– Нужна подсказка, – выдохнула женщина, раскрасневшись, как рак, к пиву подавать можно. – Ход, код, вещество или тот самый супермоторчик…
– Вы совершенно правы, дорогая моя! И?
– И подобной подсказки
– Два – ноль! Вы слышали это, Игорь Викторович?
Почему все люди науки так многословны? Мне бы хватило десяти-пятнадцати. Зачем тратить время? Время жмет, тьма сгущается, и с ней предстоящий путь становится все опасней – фонариков-то уличных нема! Фары врубить можно, но это палево… И еще – нам придется крутиться по переулкам, схему которых я представляю очень смутно. Всего пару раз был в «Заполярье», и то давно, наверняка застройка изменилась.
– Слышал. Инспекторы помогли, так?
– Три – ноль! Именно так, господа, именно так. ГО помогли создать именно Инспекторы, – тут он торжествующе замолк.
– Так кто же такие эти Инспекторы?! – в сумеречном восторге выдохнула Линна.
– Планетяне обыкновенные, кто ж еще, – спокойно молвил я, вглядываясь в кусты за гаражами.
Пауза. Задергивая плотные тяжелые шторы, я оглянулся на Негадова, который уже ставил на пол подсвечник с зажженной свечой. Затем он выпрямился и тихо хлопнул в ладоши.
– Я бы мог сказать «четыре – ноль», но победа и так очевидна!
А вот теперь влезу по-другому.
– Веский довод по версии имеется? – рявкнул я достаточно резко, приблизив лицо к глазам докладчика. – Вы лично с ними контактировали? Общались? Они на вас сами вышли? Где, как, когда?
Под таким напором искатель-эзотерик конкретно растерялся, но быстро пришел в себя, развел руками, хмыкнул и, наконец, ответил:
– Что вы такое говорите, уважаемый Игорь Викторович! Разве нападающий говорит с потенциальной жертвой? О чем?! Зачем им это?! Вы, наверное, ожидаете услышать от меня рассказ о чудо-дешифраторе или о некой ментальной связи, о взаимопроникновении мыслей, благодаря которому я счастливо все узнал… с фразами «Слушай меня внимательно, землянин!» Окститесь, Игорь! Все гораздо проще и примитивней! Олег первым нашел труп Инспектора, и сразу появилась ясность.
– Первым? – Линна тоже подошла к нам. – Были и другие случаи?
– Да, и не один… Но я могу сказать лишь о том, чему сам был свидетелем. Мне тоже довелось осмотреть этого мертвого Инспектора, здесь, неподалеку. Правда, тело было сильно повреждено, его буквально разодрали на части!
Нормальный ход!
– И кто же так постарался?
– Собаки, – невозмутимо поведал нам Юлий Павлович, в наступившей паузе хладнокровно добавив: – Кофе еще хотите? Пока чайник совсем не остыл, он у меня полотенцем накрыт.
…Наверное, мы с Линной, как только хозяин библиотеки удалился на кухню, должны были, шепча и толкаясь, удариться обсуждать услышанное, обмениваться мнениями и затыкать друг другу рты ладошкой. Но мы просто смотрели, как в зеркало, потому что на лицах, жутковато подсвеченных снизу огоньком одинокой свечи, читалось одинаковое: «Стаи. Сидят. Кучей. И ждут. Караулят. Потом срываются. А эти только по заборам и крышам!»
Вопреки ожиданиям, Негадов вернулся не с подносом, а с термосом.
– Я вот что предлагаю… Время дорого. Помните, обещал вернуться к вопросу о детях?