Генетика любви
Шрифт:
«Вселенная, как ему идёт даже такая улыбка…»
Я отвела взгляд и глубоко вздохнула.
— Спасибо за заботу, но со мной действительно всё в порядке. Я перенервничала, до этого две ночи фактически не спала, вот и всё. Посплю, поем — и приду в себя. Никаких ран у меня нет и не было.
Молодой профессор набрал в грудь побольше воздуха, явно чтобы поспорить, а я после пережитого вдруг впервые почувствовала пьянящее воодушевление от осознания, что теперь-то всё позади:
— Осмотр дока мне не требуется, и ни одного мужчину я к себе близко не подпущу,
— Ч-что?
Синие глаза расширились и приобрели ещё большее сходство с глубоким океаном, а скулы мужчины заалели.
— Орианн, я не это имел в виду. Я вам верю, — торопливо пошёл на попятный он.
Я хмыкнула и направилась в сторону санузла. Так я и думала. Судя по тому, в какой ступор впал Себастьян, мысль о том, что он может увидеть цваргиню голой, его потрясла. Уже когда я взялась за ручку двери в душевую, меня настиг окрик Себастьяна:
— Орианн, а что с Лансом и Лоттом? Мне их привезти?
— Да, завтра после школы, пожалуйста, — отозвалась я.
Я принимала душ совсем не долго, но когда закончила, почувствовала удивительное спокойствие: то ли вода смыла все тревоги, то ли само присутствие Себастьяна, словно мощное седативное, действовало успокаивающе.
Поняв в последний момент, что мне нечего надеть, я вышла в коридор в одном полотенце, едва доходящем до середины бедра. В поместье Мэрришей я такого себе никогда не позволяла — не столько потому, что это считалось на Цварге возмутительной вульгарщиной, сколько потому, что всегда подспудно опасалась привлечь ненужное внимание супруга. После того как я переехала в отдельную спальню, Морис видел жену исключительно полностью одетой и накрашенной.
Здесь же, в квартире Касса, я даже не задумалась о том, что выйти вот так в коридор может быть небезопасно. Да если я даже появлюсь полностью обнажённой перед Себастьяном, он совершенно точно отвернётся и извинится — в этом я не сомневалась. В молодом цварге чувствовалась та настоящая порода, когда мужчина уважительно относится к женщине в любой ситуации и количестве одежды и никогда не скажет «заделать», «напялить» или «трахнуть» не потому, что тщательно следит за речью, а потому, что мыслит иными категориями.
Я толкнула дверь в одну из двух имеющихся в квартире спален наугад и обнаружила сложенные аккуратно безразмерные спортивные штаны, мягкую хлопковую мужскую футболку и тяжёлый халат. Рядом с одеждой лежала записка: «Спокойной ночи и хорошего отдыха, Орианн. Постарайтесь выспаться».
***
Себастьян Касс
Себастьян встал до рассвета по будильнику, приготовил завтрак на двоих, написал ещё одну записку, чтобы Орианн чувствовала себя как дома. По-хорошему, надо бы внести её биометрические данные в систему «Умный дом», чтобы она могла беспрепятственно покидать и возвращаться в жильё, но женщина спит, а у профессора слишком много планов на этот день.
Цварг уже собрался покинуть
— Доброе утро. Себастьян, вы уже уходите? — уточнила цваргиня и, к облегчению мужчины, запахнула на себе халат.
— Да, я… должен идти. У меня несколько срочных дел на сегодня, и я в спешке вчера собирался, так что хотел бы вернуться в поместье Кассов и забрать вашу кровь. Про Ланса и Лотта помню. У меня сегодня как раз последним уроком идёт их класс. Как только проведу, заберу мальчишек и привезу сюда.
Орианн улыбнулась и прошла мимо Себастьяна на кухню. От неё веяло чудесными эмоциями — не скажешь, что накануне вечером она была в кошмарном состоянии.
— Вы можете ещё поспать, если хотите. Я там на столе оставил вам завтрак и записку…
— Спасибо, я привыкла рано вставать. А вы мне не составите компанию?
— Боюсь, нет. — Видит Вселенная, Касс очень хотел провести время наедине с Орианн. — У меня сегодня назначен приём в клинике по поводу господина Кианза. Это школьный учитель, которого я заменяю…
— Себастьян, что вы! Вы не обязаны ничего объяснять, — донёсся звонкий голос из кухни. — А что это?..
Цваргиня вышла в коридор и остановилась в нескольких шагах от Себастьяна, при этом она растерянно крутила финансовую карточку в одной руке, а в другой была зажата та самая записка. Несмотря на то что Касс не подразумевал ничего плохого, он почувствовал, будто его, словно нашкодившего подростка, застукали за чем-то не совсем приличным.
— Это одна из моих карточек, привязанная к личному счёту на Цварге. Вы же без одежды и предметов личной гигиены… Вот я и подумал…
— Ясно, спасибо. — Орианн широко улыбнулась и серьёзно кивнула: — Вы очень предусмотрительны. Я обязательно всё верну до последнего кредита.
— Да не стоит, право слово…
— Нет, я верну.
Для Себастьяна траты на вещи и быт казались ерундой, но глаза Орианн сверкнули такой решимостью, что он не посмел спорить. Несколько секунд он топтался в собственной прихожей, размышляя, будет ли тактичным его вопрос.
— Орианн… Я могу вас снова спросить, что вчера произошло? Причиной того ужасного состояния, в котором вы пришли, стал ваш супруг?
Цваргиня тяжело вздохнула.
— Да. Но подробнее не хочу говорить. Это между мной и Морисом.
«Да как он мог так обращаться с женой?!»
Себастьян с изумлением услышал, как его хвост прочертил борозду. Звук разрезаемого паркета в собственной квартире слегка отрезвил.
— Он считал, что был прав, — торопливо добавила Орианн и поёжилась. — В каком-то смысле так и было.