Генетика убийцы

Нехорошкин Таш

 - Не хило...
– осмотрелся Никита.

 - Сегодня свободное занятие, - стал рассказывать Ренат.
– Каждый будет заниматься тем, чем ему привычней. Это хороший шанс рассмотреть каждого, может что отметишь для себя.

 - Ага...
– ответил Никита, достав из сумки тетрадь и ручку.

 Ренат вздохнул. Общение с писателем в самом деле шло тяжело. Даже после внезапного поцелуя он не расслабился и все так же вел себя по-раздолбайски.

 Вот в кабинет впустили группу. Человек пятьдесят точно есть. Каждый приметил героя вчерашнего дня. Кто-то смотрел на писателя строго, кто-то с уважением, обожествлением, но даже он не смог отвлечь их от интересного занятия творчеством. Никита внимательно за всеми наблюдал.

Хотя глаза его и бегали, он, подобно роботу, собирал по кусочкам одну целую картину, высматривал мелочи, неловкие жесты, иногда останавливал на чем-то свой взор, потом плавно переводил взгляд и глаза его снова бегали. Ему интересно было смотреть на то, как заключенные свободно общаются меж собой. Кого-то с головой затянуло в работу. Особое внимание Никиты привлек неформал работающий над новой экибаной. Привлекла его не только внешность: блондин с салатовыми прядями, бритый на одну сторону, полностью проколотое ухо, серьга в переносице и в брови и много фенечек на руках. Но и то, как он мастерски справляется с работой. Видно, что он увлекается этим давно. То, как он отбирает цветы, как аккуратно собирает их в букет, старается, что бы цветы сочитались, все указывало на то, что человек любит порядок, любит свое дело.

 - Кто это?
– спросил Никита у Рената, стоя с ним в сторонке и указывая на того неформала.

 - Это? Садовник, - ответил Ренат, поправив очки, - давно тут сидит.

 - Садовник - кличка?

 - Да. Его тут так прозвали. Настоящее его имя Тимур Нааглиев.

 - Тимур, значит? Он вроде не...

 - У него отец узбек.

 - Оу... И в чем же он провинился?

 - Убивал своих жертв и делал из них "вазы" для цветов.

 - Фууу!!!

 - Его жертвами становились те, кто портил какое-либо растение прямо у него на глазах. Он выслеживал жертву и в подходящий момент накидывался с ножом и резал сонную артерию.

 - А ничего так, что он сам портит растения?

 - Он считал, что наоборот, украшает. Его дом был одним сплошным рассадником. И было найдено несколько "живых ваз".

 - Кхм...какая "прелесть"....

 - Зато теперь его работы продаются на аукционах. Вот, одну мы у себя оставили.

 Никита записал слова Рената и принялся зарисовывать на полях примерные иллюстрации. Спросил он и о паре других преступников и заметил одну общую особенность. Все они убивали ни ради удовольствия или денег - у них был фетиш: справедливость. Они пытались защитить тот или иной фактор, даже, если это была простая школьная стенка. Фанатики в общем.

 - Ты, кстати, не забыл, что сегодня идешь ко мне?
– напомнил Ренат писателю, покрывшись румянцем и стыдливо отвернув лицо в сторону.

 Никита, довольно улыбаясь, посмотрел на него сверху-вниз. Непривычно было видеть этого вечно недовольного человека с другми, несвойственными ему эмоциями. Вдруг голова писателя закружилась. Перед глазами поплыло, а в груди всё загорелось. Ренат подхватил его и слегка потряс:

 - Эй-эй! Ты чего тут в обморок падать собрался?...

 Внезапно Никита вцепился в его плечо. Рената пробил пот. Что-то нехорошее должно произойти в следующую секунду. И Ренат увидел глаза парня: хищный взгляд, зрачок четко отделен и с тактом в долю секунды то сужался, то расширялся. Ренат застыл, завораженный этим гипнозом. Губы Никиты зашевелились. Он что-то зашептал Ренату на ухо. Тот сглотнул. Голос писателя изменился, стал грубее, прям как тогда в "отстойничке". Никита отпустил его и выпрямился. Глаза его прикрывала челка. Вид хмурый, но уголок губ предательски улыбался. Ренат пришел в себя, как-только писатель положил свою руку на его плечо.

 - Расслабься...
– сказал он все таким же голосом.

 Ренат молча покачал головой, глядя в его лицо. Все дрожало внутри мужчины. Страшно? Наверное. Никита в его глазах преобразился в другого человека. Это уже не тот лисенок,

что огрызался, лишь бы поддеть и повеселиться. Это лис, который действовал осторожно, зная на что давить. Никита мило улыбнулся и его взгляд перекинулся на Тимура, что тоже смотрел прямо на него. Между ними была прямая дорога, никто не мешал им сводить друг с друга глаз. Словно два волка из разных стай уставились друг на друга, будто угрожая: "Это моя территория!" Тимур вернулся к работе и, вертя в руках розу с шипами, сказал себе:

 - Так значит явился, да? Кому-то счастье привалило...

 Заодно он услышал шептание двух заключенных позади себя. Шептали они о Никите. Им так понравилось то, что он сделал в столовой. Большинство заключенных расслабились после того, как Маммон умер. И Кая ругали за его действие. Тимур усмехнулся:

 - Все еще впереди, детишки.

 Ренат поторопился вывести Никиту из кабинета. Все в нем трепещало. Мужчина прижал Никиту в стенке и прижался к его груди. Никита слегка приобнял его.

 - Пошли отсюда, - проговорил Ренат дрожащим голосом.

 - Пошли, - сказал холодно Никита, взял Рената за подбородок и поцеловал в губы.

 Начальство продолжало за ними наблюдать. Мужчина затушил сигарету, подпер щеку кулаком, вертясь в кресле и произнес:

 - Что-то ты не торопишься...

 И тут его ожидал сюрприз. Как будто зная о том кто по ту сторону камер, Никита, не отвлекаясь от поцелуя, показал в объектив средний палец. Мужчина удивился, но потом зловеще засмеялся.

 - Я в тебе не сомневался, мальчик! Good job!!! Вахахаха!!!!

 Ренат и Никита заперлись в кабинете блондина. Никита толкнул его на стол и окинул оценивающим взглядом. Ренат, стыдясь своих желаний, торопливо снял педжак и оттянул галстук. Руки его дрожали, дыхание участилось.

 - Ну же, не томи!
– прокричал испуганный Ренат, не глядя на Никиту.

 Писатель вздернул бровь, откинул сумку, а затем подошел к Ренату вплотную. Блондин зажмурил глаза.Никита положил одну свою руку на его руку, а другой приобнял за торс, скользнув ладонью вверх и покрывая шею бедняги нежными поцелуями. Ренат вцепился в его спину и на плечо писателя потекли горячие слезы. Никита плавно перешел поцелуями на щеку, затем дотянулся до губ. Но, слизнув слезы, он убрал руки Рената от себя, отошел от него и, взяв сумку, встал у двери. Ренат, не понимая, что происходит, шмыгал и смотрел ему вслед.

 - Не строй из себя жреца любви, если сам делаешь это только для того, что бы угодить своему е**рю. Повысь себе цену.

 И ушел. Ренат почувтсвовал себя кинутым и униженным. Он слез со стола и упал на колени, уставившись заплаканными глазами в пол и снова зарыдал. Никита задел его за живое. Правда, что он действовал лишь в угоду начальству, забыв о том, что сам он не продажная шлюшка, а разумный человек.

 Никита шел напролом, проходя мимо камер с заключенными. В одной из них сидел Кай. Когда он увидел "пролетающего" мимо своей камеры Никиту, он жутко был удивлен, когда тот окинул его своим строгим взглядом. Каю, показался этот взгляд до боли знакомым. Он кинулся вперед, вцепившись в решотку и крикнул Никите вслед:

 - El tufaimoni? [2]

 Никита остановился. Оборачиваться он не стал, только бегло ответил: "Vuane afem et emamen...", что означало с арабского "прекрасно понимаю", и быстро ушел.

 Кай развернулся спиной и сполз по стене, впав в шок. Сокамерники, глядя на поведение юноши, поинтересовались его здоровьем. Но тот лишь покачал головой и прислонил пальцы к губам. Он еще минуту так просидел, пока в конце концов не поднялся и не лег в свою койку, блаженно улыбаясь.

2

с арабского "ты понимаешь меня?"