Генезис
Шрифт:
– Завтра видеоконференция с группой. У Норы есть новости, – прерываю я ее излияния. Тон сдержанный, отстраненный. – На связь выйдем утром из другого города. Новости ты читала, так что примерно понимаешь расклад сил. Воюющие группировки перешли от слов к действиям. Ты, кстати, им помогла. Трижды, не считая Пензы, нарушила протокол безопасности. Так что Стелла оказала нам услугу. Сорвала с места и заставила уйти в укрытие как раз тогда, когда твои оппоненты установили наше местоположение.
– При случае ее поблагодарю, – язвит Алекс и отводит взгляд. Глаза на мокром месте. – Ты
– Алекс, выспись, завтра трудный день, – уже второй раз я даю ей понять, чтобы заткнулась, но пока она не выскажет, что задумала, не успокоится.
Звонок Вернера я расценил как прямую угрозу. Так он дал понять, что моя миссия постельной грелки закончена.
– Икар, ты самый дорогой мне человек, – слышу извинительные нотки.
Не понимает она моих намеков. Не на моей волне.
– Я для тебя никто. Расходный материал, – со злобой говорю сквозь зубы и иду к двери. – Вернер хочет, чтобы ты прошла тренинги. Я не в курсе всей программы, инструкторы сами тебе расскажут. К работе приступят завтра.
– Отложи на пару дней. Мне нужно настроиться и привести мысли в порядок. Сейчас я разбита на части.
– К началу тренингов постарайся избавиться от Нины. А то из тебя до сих пор курсы пикапа прут, агрессивность и придирчивость.
– А ты? – спрашивает она, вскакивает с кровати и тоже подходит к двери.
– Что я?
– Вернешься в личину Руслана?
– Я уже в ней. Разве не видишь? – тянусь к дверной ручке.
– Икар? – ее руки ложатся мне на спину.
Я отстраняюсь и чеканю:
– Спокойной ночи, Алекс.
Хлопаю дверью нарочито громко. Знаю, не следовало. Вспоминаю слова Вернера и усмехаюсь. Эмоционализм! Впервые за свою карьеру я проявляю к подопечной повышенные эмоциональные реакции. Я так не страдал и не обижался даже в подростковом возрасте.
В Димитровград выезжаем еще затемно. Оба не горим желанием общаться. Алекс лишь попросила на обратном пути заехать в продуктовый супермаркет. Место выхода на связь я держу в секрете даже от нее. Привожу в девятиэтажку на проспект Автостроителей за десять минут до видеоконференции и быстро подключаю оборудование. Алекс садится рядом, тела соприкасаются, и я размякаю.
– Как спала?
– Плохо. Хочу в Липецкую квартиру, – выдает она и зевает. – Там был ортопедический матрас и функциональная кухня.
Так она намекает на секс и наши полуночные разговоры. Мы трепались не останавливаясь, а после секса вырубались, переплетая руки и ноги как морские узлы.
– Мы здесь по твоей вине, так что кори только себя.
– Знаю, прости, это все образ Нины, она ведь хулиганистая. Не знаю, как ее сбросить.
До сих пор я не находил объяснений поведению Алекс. Втолковывая ситуацию куратору, напрочь забыл про легенду, не учитывал ее характер. Для Нины было логично нарушать правила и установленные запреты.
– Вспоминай самые лучшие события из собственной жизни. Разрабатывай планы на будущее. Стратегия и аналитика выведет тебя из тени Нины.
– Только Нина может справиться с Эрхардом.
Вот оно
– Включишь ее, когда будет нужно, как ту Анжелу. Да и… – заглядываю ей в глаза, чтобы сказанное отложилось на первые полки ее мозговых клеток. – Не исключено, что дом нашпигован прослушкой. Я все проверил, но с технологиями Вернера… – морщусь, давая понять, что при надобности он разглядит зеленую полоску на ее зубной пасте. – Больше он нашей близости не потерпит. Один шаг в мою сторону, и ты не увидишь сына. Он же не зря требует, чтобы мы больше о нем не говорили.
Алекс выпрямляется, окидывает меня опасливым взглядом, хочет что-то сказать, но на связь выходит Нора.
После стандартных приветствий и комплиментов внешности Алекс, от которых меня передергивает, напарница приступает к докладу:
– Какой-то хмырь пырнул Тополева заточкой в живот. Технично обошел охрану и добрался до предпринимателя. Операция длилась шесть часов, он выжил, правда, потерял много крови. Сейчас троица – Кравченко, Захаров и Тополев – разрабатывают план отмщения. Уверенности, что это заказ Вернера, у них нет. Вроде как мелькает третья сторона, но кто это – мы пока не поняли.
– Морозов, – уверенно заявляет Алекс.
Понятное дело, что выбор оружия многое говорит об окружении. Вернер это понимает и будет использовать как отвлекающий маневр.
– Вернер не дурак, найдет кем прикрыться и как отвести от себя удар, – я намеренно вставляю реплику, пусть Алекс знает, что меня не пробрали ее доводы о Нине. Сейчас, когда мозг переключился в фазу аналитики, мне уже кажется, что в Липецке она намеренно давала ему знать, где искать. Надеялась на звонок в обход куратора, изнывала от неведения о сыне.
– Я тоже так думаю, – поддерживает меня Нора, – силовики обложили его со всех сторон. Мы насчитали три группы наблюдения. Офис и дом нашпигован под завязку. Паша не стал устанавливать свое оборудование, перехватил их сигналы. Вернер уже неделю в Лондоне и возвращаться пока не собирается. Мы слушаем его мать. Странная женщина. В разговоре ни разу не обмолвилась с сыном о внуке. Словно его не существует. Одна из групп наблюдения докладывала начальству, что она периодически посещает колумбарий, где захоронен прах Макса.
– Что? – Алекс аж подпрыгивает.
У меня мелькает шальная мыслишка: Вернер случайно не сынок Макса? Я не видел фотографии матери, но на отца он совсем не похож. Видать, у девчонок пробегает такая же мысля. Мы переглядываемся. Раз вывод напрашивался один, я решаю подытожить:
– Если Вернер его сын, половина наследства выглядит логично.
– Макс никогда бы так со мной не поступил! – Алекс вскакивает и бежит плакать в ванную.
Я тот еще параноик и решаю воспользоваться случаем. Нора отлично умеет читать по губам, и я беззвучно отдаю распоряжение: «Копни под Алекс. В начале операции куратор намекал, что между Вернером и Алекс не все так просто. Сейчас я в этом убежден. Перетряси ее жизнь до «Протокола-17». Найди средства связи и возьми распечатки звонков. Обследуй недвижимость. Опроси соседей и родню. Ищи связь с Вернером. Она явно что-то не договаривает».