Гении места или Занимательная география
Шрифт:
Мика рыдает в руках Мо. Там, дальше, беззвучно плачет Варвара, и слезы замерзают на ее щеках.
– Не бойтесь. Все в порядке. Я жива.
Гойрд вернул им Лину. Плеснул огромный хвост, почти аккуратно скинул женское тело на лед.
Когда подбежали Мика и Мо, Варвара уже кутала Лину в собственную куртку, согретую теплом тела. Кожа девушки приобрела какой-то голубоватый оттенок, короткие волосы слиплись сосульками, а в широко раскрытых глазах притаились все льды Арктики.
– Мо, бери ее на руки! Уходим!
Дважды
После. Ильдар и Тамара.
– Ты еще слаб!
– Ты же знаешь, Там, времени терять нельзя.
– Давай подождем. Ты даже стоять толком не можешь!
– Для того чтобы пользоваться ментальной связью, стоять не обязательно.
– Какой же ты упрямый! – хрупкая женщина с досады притопывает ногой – абсолютно как маленькая девочка.
Седой мужчина пожимает плечами. Что толку спорить с очевидным?
– Давай, позовем детей? Почему ты не разрешаешь мне сказать им?..
– Это может подождать. А... Мне надо проверить, Там. Жив ли кто-то из Квинтума. Или из Старших. Хоть кто-то еще...
Тамара вздыхает. Он всегда был упрямым. А теперь, зная, что муж – член Квинтума, становится ясным, что это – не просто черта характера.
Ильдар сидит в кресле, закутавшись в плед, его еще слегка познабливает, рядом – на столике, кружка с дымящимся чаем. Это все выглядит мирно и совсем по-домашнему. И нисколько не соответствует тому, что он собирается делать.
Сначала он просто сидит с закрытыми глазами. Потом вздрагивает – словно ударил его кто-то невидимый. Начинает мелко дрожать – губы, плечи, пальцы на подлокотниках кресла.
– Ильдар!
Не слышит. Дрожит все сильнее. А потом глаза его вдруг широко распахиваются. Взгляд до дрожи пронзительный, кажется, что темная радужка затопила все пространство между седых ресниц – даже белка не видно. Из темных глаз начинает сочиться кровь, а потом и из носа. Ильдар пытается встать – у него это почти получается, шаг, путается в пледе и падает. Успевает подставить руки, так и стоит – на четвереньках, плечи вздрагивают.
– Ильдар! – Тамара уже рядом, уже на коленях, пытается поднять его за плечи и вдруг замирает. В комнате раздается звук. Поначалу тихий, он нарастает, становится громче, отчетливей, пока не становится ясно, что это. Это стучит сердце. Чье-то сердце. Тук-тук. Тук-тук. Тук... Тук... Тук...
Удары становятся реже... еще реже... тише... еще тише... Замерло. Нет, снова. Тук-тук. Тук...Тук... Остановилось. Окончательно.
Где-то за сотни километров отсюда врачи констатируют смерть пациента, несколько недель лежавшего в коме. А здесь, в комнате, Ильдар Чупин, словно лишившись вдруг сил, заваливается на бок. Кровь на его лице сочится отовсюду – из глаз, носа, уголка рта.
Обмакнув в кружку чая подол платья, Тамара осторожно обтирает лицо мужа, положив его голову себе на колени.
– Это был последний... –
– Тшшш... Тише... – Тамара все вытирает ему лицо, а кровь все еще сочится – но уже не так сильно.
– Погано это – быть связистом Квинтума, – голос Илдара едва слышен. – Каждый раз – словно к краю пропасти подходишь, и дух захватывает. Как много нас. И как все бесконечно далеки. И одиноки. И, кажется, не найдешь никого в этой бесконечности. Потеряешься. Потонешь. Но нет, каждый раз находишь. А со Старшими говорить... ох, тяжко... после как с похмелья – всего ломает.
– Тише, тише... – она притягивает его голову в груди, начинает раскачиваться. – Ты сейчас отдохнешь. Мы позовем Варю... детей. Все будет хорошо.
– А сейчас... – он словно не слышит ее. – Сейчас... зову. Одного, другого. А их нет. Пустота там, где должны быть кифэйи. Только... только... – он захлебывается собственными словами, кашляет, давится. – Только пустота. Как склеп, Тамара. Холодный, пустой склеп, полный тлена. Никого не осталось, никого, слышишь?!
– Слышу, слышу, – она баюкает его. – Все будет хорошо...
– Не будет! Бесконечность... бесконечность, полная трупов! Земля осиротела. Все кифэйи погибли, Там, все!
– Не все. Мы же выжили.
Она еще долго баюкает его, сидя на полу. И, в конце концов, бывший связист Квинтума засыпает. Тамара оставляет его прямо там, на полу, укрыв пледом и положив подушку под голову. Разглаживает окровавленный подол платья. Надо связаться с детьми. И потолковать с Варей.
После. Михаил, Софья, Тагир и Фарид.
– Тагир Петрович, там опять твои охламоны явились! – в окна нетерпеливо заглядывает ребятня.
– Михаил Ильдарович, а кто у нас директор школы, напомни мне?
– Ну, по твою же душу пришли, товарищ учитель труда.
– У нас еще два скворечника недоделаны. И будка Шарику.
– Плотник, – смеется Михаил, провожая Тагира взглядом. А потом поворачивается к Фариду с Соней. – Ну, колитесь! Чего удумали?
– Софье Ильдаровне мирового господства захотелось, – мрачно отвечает Фарид.
– Это как?
– Не хочу быть столбовою дворянкой, хочу стать Верховным Мандрой Всей Земли!
– Так, Тариг и недо-Тариг! Доступным Альфаиру языком объясните!
– Ябеда, – Соня наморщила нос в сторону Фарида. – Знала бы – не рассказала тебе.
– Софья! – старший брат изволил повысить голос, добавив туда директорские интонации.
– Смотри, – Соня принимается за объяснения не очень охотно. – Явно же, после Лины кому-то надо становиться... Максимусом энергии земли, так?
– Ну.
– Мандр у нас трое – Мика, я и Петр Артемьевич. Скорее всего, Петр Артемьевич, в силу возраста...