Гений из Гусляра (Сборник)
Шрифт:
Гамлет хотел закрыть дверь, но Поликарпыч вставил ногу в щель и не отступал.
– Я ничего не знаю, – повторил Гамлет.
– Еще как знаешь. Гони половину!
– Уйдите, пожалуйста, – сказал Гамлет. – Вы вели себя со мной несправедливо.
– Да что ты понимаешь! – закричал Поликарпыч. – Я же тебе чай поставил, побежал в ванную отмывать наши находки, а ты забрался ко мне...
– Я не забирался.
– Значит, мышей подослал. А у меня мать на одну пенсию в Саратове
И такие крупные слезы полились по щекам Поликарпыча, что нечто жалкое и мягкое шевельнулось в душе Гамлета.
– Ну ладно, – сказал он, – подожди здесь. Я что-нибудь вынесу.
– Я с тобой пойду, сам отберу.
– Как хочешь, только учти, что Раиса дома.
Это остановило Поликарпыча на лестничной площадке.
Гамлет зашел в комнату и присел на корточки рядом с Раисой.
– И как тебе эти бранзулетки? – спросил он.
– Не отвлекай! – прикрикнула на него Раиса. – Интеллигентный ты мой, иди чаю поставь, сосиски в холодильнике.
– Ты позволишь три-четыре колечка у тебя забрать?
– Это почему? – удивилась Раиса. – Ты что, в казино намылился?
В жизни Гамлет не заходил в казино и даже в мыслях этого не держал, но Раисе давно хотелось, вот ей и показалось, что мужу тоже хочется.
– Надо, – сказал Гамлет, – это не моя часть.
Он схватил с пола несколько колечек и браслет. Он спешил, обливаясь кровью, потому что Райка успела полоснуть его по руке острыми когтями.
Он выскочил на лестницу.
Поликарпыч стоял, прислушиваясь к голосам внутри квартиры, и трепетал, потому что понимал: если Гамлет его не пожалеет, кто его пожалеет?
Гамлет выбежал на лестницу.
В жмене у него были зажаты драгоценности.
– Держи и беги, – прошептал он.
Но вы ведь знаете, как устроен русский человек, на примере одной рыбацкой старухи?
Как только Поликарпыч увидел мерцание золота, в нем взыграла обида.
– Ты что мне суешь, что за ничтожную подачку в морду тычешь?
– Бери, услышит! – умолял его Гамлет.
– Неси еще!
– Бери и уходи! – Гамлет умолял Поликарпыча.
И тут, конечно же, на сцене появилось новое действующее лицо. А именно Раиса Лаубазанц.
Нет, не появилось, а вылетело, как пробка из шампанского.
Она врезалась в Поликарпыча в тот самый момент, когда тот решил все же для начала взять то, что дают.
Ах, как бежал Поликарпыч. С криками о милиции и гражданской совести. Как угрожал он именем Ираиды Тихоновны!
И с этими криками он выбежал из подъезда и влетел в открытую дверь вседорожника, в котором Армен приехал навестить своего брата и узнать, что еще у него плохого. Почему его
Что за человек – брат! Не может заработать на туфли из кожи этого самого бронтозавра?
Телохранитель выставил кулаки, и Поликарпыч свалился направо. Раиса метнула вслед Поликарпычу горшок с цветами. Горшок влетел в открытую дверь вседорожника и разбился.
Армен не почувствовал удара. Не первый удар, не последний.
– Раиса, зайди ко мне, – приказал он. – Гамлет, постоишь в дверях.
Раиса не посмела противоречить.
Влезла в джип. Внутри была каюта три на три, с диваном, столом и телевизором.
– Быстро! – приказал Армен, пока телохранители убирали осколки горшка. – Что происходит?
– Сам принес, – сказала Раиса, – а сам отдал.
Армену пришлось потратить полчаса, прежде чем он получил признания Гамлета и показания Раисы.
Поликарпыча уже не смогли догнать, хотя Армен хотел его наказать.
А потом раздумал.
Знаете, почему? Потому что решил, что Поликарпыч вел себя нормально. Хотел получить максимум.
А с Гамлетом надо было что-то делать. Нельзя так вот отдавать. Нельзя. Надо постоять за себя. Даже крысы умнее и решительнее, даже мыши сражаются в стае. Что за занятие для мужчины – наука? Наукой должны заниматься старики, инвалиды или евреи.
Один из последних в Великом Гусляре живет.
Это Лев Христофорович Минц.
Говорят, выдающийся ученый, химик-мимик.
– Поехали, – приказал Армен. – А ты, Раиса, береги дом, как крепость. И цацки чтобы по счету каждый вечер мужу сдавала, даже если он тюфяк. Но мы из него человека сделаем, понимаешь?
– Не понимаю, – сказала Раиса.
Она Армену шкатулку не показала. Отнял бы. Хоть брата он любил, но деньги любил больше.
Гамлет покорно поехал на вседорожнике к профессору Минцу, и чувство у него было двойственное. С одной стороны, он радовался скорой встрече со своим кумиром, с другой – трепетал от предчувствия профессорского гнева. Ведь наверняка Армен будет вести себя нетактично, предлагать деньги и, может, даже угрожать, что немыслимо.
Вот и дом № 16 по Пушкинской улице.
Двухэтажный, деревянный, полубарачного типа, памятник сталинской эпохи.
Армен послал охранника постучать в профессорское окно на первом этаже.
Окно само открылось, это должно было насторожить Армена, но тот привык к тому, что все двери ему подчинялись, и не обратил внимания на окно.
В окне появилась довольная физиономия профессора Минца. В ней все было гладкое – голова как мяч, без единого волоска, очки круглые и глаза круглые.