Гений из гусляра

Булычев Кир

— Вас могут украсть, — закончил Иоанн и в ужасе закрыл глаза.

— Господи, — сказала Мария. И не нашла больше слов. — Я... — повторяла она... — Я...

— С нами крестная сила, — вторила ей Аида.

— Но! — крикнул вдруг Иоанн, прервав стенания. — Но! То, что произошло с вами, не имеет отношения к науке!

Была гробовая тишина. От гласа Иоанна пресеклось дыхание Марии, замерла в ужасе Аида.

— Это чудо, явленное творцом, чтобы вернуть на путь истинный и вас персонально, и других отступивших от веры граждан!

— Ну уж, — сказала тихо Мария. — Давление у меня...

— Погодите, — прервал ее вошедший

в сладостный экстаз Иоанн. — Слушайте меня! Я изложу свою гипотезу по пунктам. Пункт первый: вы — хороший, добрый, но заблудший в неведении человек, так?

Взметнувшийся перст Иоанна уперся в грудь Марии, та отшатнулась и чуть было не взлетела к потолку вместе с табуреткой.

— Так? — требовал Иоанн.

— Так! Так! — закричала от двери сообразившая, что к чему, Аида. — Она хороший человек. Только темная.

— Я и говорю. — Иоанн вскочил с табуретки, задрал рясу, сунул руки в карманы брюк, ибо это помогало ему собраться с мыслями. — Разве Мария не идеальный объект для того, чтобы через посредство ее явить благую волю? Сам отвечаю — идеальный!

Далее Иоанн говорил отчетливо, медленно, ставя точки после каждого слова:

— И. Потому. Господь. Дал. Тебе. Грешнице. Способность. Летать. Явил. — Далее скороговоркой: — Весь мир содрогнется, узнав о тебе, все газеты мира, все люди мира...

Иоанн поперхнулся и пока откашливался тонким, негрозным голосом, Мария пришла несколько в себя и спросила осторожно:

— А вот пенсия...

Мария еще не приняла никакого решения и внутренне не отказывалась от свидания с врачом, но подумала, что если ее новая способность может заключать в себе выгоды, то нужно узнать, что за это предлагает церковь.

— Пенсия! — в голосе Иоанна звучал сарказм. — Истинно верующие люди не оставят вас! Деньги... да я сейчас же посылаю в Москву телеграмму. Через два часа прилетит самолет с деньгами, которых вам хватит и на новый дом, и на новый сад... Аида, останетесь здесь. Следите за входом! Никого не впускать! Отвечаете головой и бессмертной душой. Ясно?

— Ясно, — ответила Аида голосом старослужащего капрала, затворила за Иоанном дверь, уселась напротив Марии, не спуская с нее глаз.

Уже полчаса как Мария была невесомой. Она несколько привыкла к новому своему положению, научилась держаться за предметы, и если неожиданное появление Иоанна смутило ее, речи его привели в растерянность, то уже через пять минут после его ухода Мария обрела способность трезво размышлять, и чем больше она размышляла, тем больше крепло в ней желание посоветоваться с представителями науки, по крайней мере с лечащим врачом Раисой Семеновной. Правда, деньги бы не помешали — зять собрался строить кооперативную квартиру, и дочь уже не раз спрашивала в письмах, не сможет ли Мария помочь чем-нибудь, да и не грех было бы объехать перед смертью родственников, а ехать без подарков, на иждивение, не хотелось. Но надо подумать о том, что и зятья, и дети занимают положение, и не весьма удобно им будет узнать, что их мать и теща возносится в небеса.

Аида сидела по стойке смирно, глядела строгим глазом, и было Марии очень неприятно. Мария отвернулась от нее, посмотрела в окно, на свежую весну. Да, если в ее новой способности есть смысл, то не на одном отце Иоанне свет клином сошелся.

Надо было действовать, причем пока не вернулся голубоглазый попик. Но сначала надо было обмануть Аиду и незаметно взять остатки

порошка. Если он попадет к Аиде и батюшке в руки, то они и без нее отлично обойдутся, сами примутся летать по воздуху, и тогда, даже в крайнем случае, Мария от них ничего не получит и не услышит.

— Я пойду к себе, полежу, — сказала Мария. — Что-то голову ломит.

— Да что ты, — вскинулась Аида. — Ты не беспокойся. Я тебе помогу, я тебя сама на кроватку уложу, одеяльцем прикрою. Ты отдыхай.

Аида помогла Марии перебраться в комнату, но дальше дверей Мария квартирантку не пустила — послала обратно на кухню за водой, а сама кинулась к столу, пузырек сунула за пазуху и перелетела к кровати так, чтобы не промахнуться мимо стального шара на спинке.

Аида обнаружила хозяйку смиренной, лежащей поверх одеяла: рукой вцепилась в металлическую сетку, глаза закрыты и на губах неземная улыбка. Именно эта улыбка более всего смутила охранницу. Некоторая работа мысли привела ее к выводу, что Бог несправедлив, так как предложил средство от давления не ей, верной и обиженной людьми Аиде, а Марии, которая никогда благочестием не отличалась и от Бога была далека. Правда, Аида в присутствии отца Иоанна вынуждена была признать, что Мария — хороший человек, но на самом деле у нее были большие в этом сомнения.

— Где баночка-то? — спросила Аида, не скрывая неудовольствия.

— Баночка пропала, — ответила готовая к вопросу Мария. — Баночку твой Господь дал и потом взял.

— Спрятала?

— Ну как ты со мной говоришь, Аида? — елейным голосом ответила ей Мария. — Узнает батюшка Иоанн, что он тебе скажет на такие сомнения?

— Спрятала, — убежденно сказала Аида. — Спрятала, чтобы мне не досталось. А может, мне это вознесение куда больше твоего нужно.

— Не мели чепухи, — сказала Мария. — Я на двор пойду.

— И не думай. И не помышляй. Лежи и жди батюшку.

— А ты меня не гневи, — сказала Мария, чуть взлетая над одеялом.

— Баночку дашь, выпущу на двор, — сказала Аида.

— Нету никакой баночки. И не было. Видно, твой дьявол тебя попутал.

— Врешь!

Как и большинство религиозных людей, Аида отличалась трезвым, незамутненным мистическими видениями разумом. Вера ее концентрировалась вокруг очевидных, вещественных, осязаемых предметов — пышнотелого храма с высокопарной колокольней при нем, позолоченного иконостаса, уютного свечного запаха, голубых глаз и неухоженности отца Иоанна. Зрелище летающей хозяйки в первый момент ее испугало, но потом ее ум отверг вмешательство потусторонних сил и вернулся к версии с лекарством от давления.

— Отдай порошок, — упорствовала Аида, все более входя в гнев. И в ослеплении не заметила, как Мария оттолкнулась от кровати и подобно пушечному ядру пролетела со свистом мимо, загрохотала, охнула громко в сенях и звякнула французским замком.

— Стой! — бросилась за ней Аида. — Батюшка не велел. — Аида успела ухватиться за край юбки, но Мария лягнула ее, оставила в кулаке противницы клочок материи и свободно взлетела в свежий, прохладный весенний воздух.

Лягая Аиду, Мария получила дополнительный толчок, который вознес ее выше берез и крыш, и там она медленно воспарила, — во все стороны разлетались вороны и прочие птицы, которые каркали и верещали от страха. Аида уменьшилась, крики ее заглохли в птичьем гаме, она махала ручками, метаясь по двору, как флагом размахивая клоком юбки.