Гений из гусляра
Шрифт:
— Я не притворяюсь, господин моего сердца, повелитель моего взора! Вы и есть — идеал моей красоты. Как я мечтала бы обладать таким прекрасным телом!
Удалов прислонился к стене дома — такого он не мог пережить. Милая российская девчушка — ладная фигурка, серые глазки, русые косы — и хочет такого!
— Клянусь тебе, — прошептал Удалов, пока встревоженная девчушка из посольства помогала ему выпрямиться, искательно заглядывая в лягушачьи глазки, — клянусь, что я подобен тебе и даже превосхожу тебя ростом. Я жертва недоразумения и, может, даже преступления. Я мечтаю об одном — вернуться в мой город, в мой дом, в мою комнату, лечь на диван и посмотреть
— Ах, оставьте! — отмахнулась от него девчушка. — Вы меня не убедили. Не может быть на свете человека, который хотел бы носить оболочку подобную моей. Фу! Какая безобразно тонкая и гладкая кожа меня покрывает!
И она показала Удалову тонкую изящную руку.
— Я бы хотел! Я бы желал поменяться!
— Но почему? Почему?
Девушка посадила Удалова на скамеечку, села рядом и поведала ему о своих бедах... Родителей она не знает, раннего детства не помнит... Ее обнаружили пятилетним ребенком в желтой кожаной сумке из укралиновой кожи возле справочного бюро товарного терминала космопорта на планете Астергази. Если вы думаете, что девочку отдали на воспитание в семью или в детский дом, то ошибаетесь — последующие годы она провела в зоопарке. Причем на клетке была надпись: «Чудовище неизвестного вида. Не кормить, не дразнить. Возможно, плюется ядом». Это и понятно — аборигены Астергази похожи на комариков с размахом крыльев в полметра.
Девчушка озверела, одичала, в самом деле начала плеваться ядом и, конечно же, не получила никакого образования. Так прошло лет десять, и тут зоопарк с Астергази отправил на Бету Кита передвижную выставку самых удивительных уродцев. И эту выставку посетила известная Удалову анаконда, жена земного посла.
— Ах, — воскликнула она, глядя на дикую девушку в клетке. — Это же человек! Как она попала в такие унизительные условия?
В тот же день между правительствами начался обмен нотами, чуть было не произошла война. Астергазийцы стояли на своем: «Чудовище, и все тут!» Земляне грозили: «Если хоть один волос упадет с головы нашей гражданки, вам несдобровать!» В результате девчушку освободили из клетки, и последующие годы она провела в посольстве, но ни ее родителей, ни места рождения найти не удалось. Так она жила, учила иностранные языки и хорошие манеры за столом, но тосковала. По непонятной причине. Никто, даже она сама, не мог понять причин ее тоски.
Она чувствовала себя чужой среди окруживших ее лаской и заботой землян, она собирала открытки с ящерицами и лягушками, а однажды ей попался старый журнал «Варанелецкие культурные новости». И, увидев портреты тамошних певцов и танцоров, девчушка просто зашлась от счастья. К удивлению и даже насмешкам всего посольства, девчушка заявила, что на самом деле она не землянка, а самая настоящая варанелецка, что ее подменили в детстве и вообще ей облик землянки отвратителен.
Но до последнего дня ни один варанелец не почтил своим визитом земное посольство, да и на планете они встречались крайне редко. Опасаясь грязи и микробов, столь свойственных низкоорганизованным мирам, они проносились над поверхностью планеты в своих аэрокарах и военных бульдолетах. И тут — родная душа! Пришел, голубчик! И отказывается от своего счастья!
Чем дальше Удалов слушал этот скорбный рассказ девчушки, тем более он проникался к ней сочувствием. Он понимал, что столкнулся с родственной душой. Что горе у них общее и даже неизвестно, кому из них хуже.
Девушка тоже поверила Удалову, и они пошли дальше по улице, в чем-то сблизившиеся и почти родные, хоть она и была вдвое выше
— Стой! — воскликнул он. — Есть идея. И ее можно опробовать.
— Какая идея?
— Бери такси, поехали в космопорт.
По дороге Удалов сообщил девчушке, что Избушка, его благодетель, спаситель и мучитель, возможно еще не улетела. Она ведь говорила на прощание, что должна заправиться и получить медикаменты. А вдруг она еще здесь? Тогда с ней можно посоветоваться о судьбе несчастной девчушки...
И в самом деле Избушка стояла на летном поле. Люк был открыт. Избушка издали увидела Удалова и воскликнула на все летное поле:
— Чего вернулся, неблагодарный?
— Я привел человека, — ответил Удалов.
— Ну, давай, вводи внутрь меня и выкладывай, — сказал умный дом.
Они вошли, и девчушка сразу заявила:
— Я не человек. Я жертва, хотя не знаю, чего.
— Садитесь, — предложила Избушка. — Сейчас я чайку вам сделаю.
Удалов поморщился — знал он эти варанелецкие чаи — век бы их не пробовать! Но когда он увидел, с каким наслаждением девчушка всасывает кисловатую жидкость оттенка дряхлых водорослей, он окончательно убедился в том, что она не лжет.
Убедилась в том и Избушка.
— Рассказывай, дитя, — оказала она.
И девчушка повторила свой грустный рассказ.
Избушка перебивала девчушку наводящими вопросами, вздыхала...
Потом все они замолчали. Задумались. Удалов даже жалел, что пришел — время так дорого, а он прохлаждается в чужой шкуре. Так она прирастет к нему навсегда! А как же дом, семья, Ксения? Кому он такой нужен?
— Не знаю, — сказала Избушка, — почему ты, существо по всем данным высшего порядка, варанелецкая особь, попала в земную шкуру? Не знаю. Наверное, в этом есть происки врагов. И пускай ими занимаются компетентные органы. Но я должна сообщить вам, мои друзья, что если бы ко мне пришла девчушка с просьбой вернуть ей прежний первоначальный облик, я бы ответила отказом. Удалову я тоже уже ответила отказом. Создание нового тела — ох какое сложное дело!.. Но на ваше счастье каждый из вас хочет получить то, что есть у другого. А это облегчает мне задачу. У меня уже есть два тела, и если бы вы согласились поменяться ими, то положительное решение в пределах моей компетенции...
— Конечно! — закричала девчушка.
— Ни в коем случае! — твердо ответил Удалов, окинув взглядом девичье тело.
— Тогда пускай все остается как есть, — сказала Избушка.
Девчушка бросилась в ноги к Удалову и стала целовать его синие щиколотки.
Избушка сказала:
— Я дом! Я спаситель, целитель и модификатор. Соглашайся, Удалов, может быть, на Земле тебе все же легче будет жить в девичьем теле. Пусть это будет моим последним благодеянием.
— Лучше, — сказала девчушка, проявив завидную мудрость, — цапля в руках, чем воробей в небе.
Через шестнадцать часов из космической Избушки вышли те же два человека, что вошли в нее. Только внутри миловидной девчушки заключался Корнелий Иванович Удалов. А внутри голубого ящероподобного варанелеца — девчушка из посольства. Они попрощались у стойки космопорта. Каждый полетел в свою сторону.
Эта история имеет продолжение. Даже два. Оба драматические, но я оставляю возможность домыслить их воображению читателя.
Представьте себе, как Удалов в образе девушки входит к себе домой и говорит супруге Ксении: «А вот и я!»