Гений из Гусляра
Шрифт:
Моника Эстергази хлопнулась в обморок. У нее было живое воображение, и ей представилось, как ее кушают.
— Невероятно! — заявил председатель. — Я не верю! И при чем тут шкурки горностаев?
— Как только газеты и телевидение разнесут слух о том, что мех горностаев так непрочен, что мантия облысела за несколько минут, желающих пристрелить горностая убавится.
— А бронежилеты для горилл? — спросил испанец. — Ведь их никто не ест.
— Но убивают. Еще не перевелись горе-туристы и просто бандиты. Пускай у горилл будет возможность
— Кстати, — добавил Александр Грубин, — мы тут разработали систему защиты для шимпанзе. Хотим раздать им газовые пистолеты...
— Или огнеметы, — заметил Савич.
— Вы с ума сошли! Вы тоже арестованы! — крикнул вице-маршал.
— Я? — удивился Савич. — Арестован? Вы не скажете, за что?
— Разумеется! За превышение пределов необходимой обороны животного мира.
— Попрошу пригласить адвоката, — сказал Савич. — И немедленно. Пока вы не докажете, что я в корыстных целях нанес вред человечеству, я останусь на свободе и буду бороться. К тому же учтите, что наша беседа транслируется на весь мир с помощью экологических организаций и партий «зеленых». Только попробуйте меня арестовать...
Председатель удивленно обернулся к полковнику Киму. Все же этот конфликт происходил на территории его ведомства.
Ким был в растерянности.
— Даже и не знаю... — вздохнул он. — Может быть, мы немного погодим и наладим над этими общественниками постоянное наблюдение? Будем собирать факты и контролировать их деятельность.
— А что! Неплохая мысль! — обрадовался председатель. Как любой руководитель, он всегда предпочитал, чтобы ответственность взял на себя кто-то другой. — Но учтите, коллега, что вам придется этим заняться вплотную. Вот именно — вплотную!
Полковник Ким покорно опустил лысеющую голову со слишком прямым пробором, что выдавало его скрытое тщеславие — по утрам он проводил полчаса с расческой в руке, чтобы добиться геометрической точности пробора.
Уходя, председатель поманил Кима в коридор и там жестко и требовательно произнес:
— Не спускать глаз! Я им еще не до конца поверил! В случае чего — спросим с вас строжайшим образом!
5
Сначала улетели на большом вертолете в сопровождении «акул» члены коллегии Интерпола.
Затем Корнелий Удалов вернулся в кабинет к Минцу.
Минц был задумчив.
Корнелий подумал, что причиной задумчивости был полковник ФСБ в штатском, что сидел на диване в углу кабинета и молчал.
При полковнике заседать не было возможности.
Так что постепенно все участники операции «Зеленый шум» разошлись по домам, чтобы собраться завтра поутру.
Последним уходил Удалов.
Минц вышел его проводить.
— Лев Христофорович, — попросил его на прощание Корнелий Иванович, — главное, не выдавай ему источников финансирования. Они об этом знать не должны.
— Я постараюсь, Корнелий, —
Он знал, что Удалов не имеет представления о финансировании грандиозной операции.
Дверь за Удаловым закрылась.
— Чем он так обеспокоен? — сверкнул бирюзовыми глазами полковник.
— Беспокоится, откуда у меня деньги на спасение фауны.
— Ох и копает твой Удалов! Может, ликвидировать его?
— Ким Никитич! — возмутился Минц. Даже лысина вспотела. — Попрошу не лезть в наши дела!
— Кто платит, — ответил полковник, — тот и заказывает музыку.
— Но ведь я к вам не обращался. Вы сами предложили!
— Без наших денег ваша глупая затея рухнула бы в первый день, — сказал полковник.
— Вы оказались первыми...
— У нас всюду свои люди. И неглупые люди. Они знали, куда доложить, а мы, наверху, знали, что перспективно. Вот и взыграл в нас свойственный чекистам гуманизм.
— Мы не беспризорники, — сказал Минц. — А вы не Макаренко! Если наша программа по спасению фауны закроется, вы первый вылетите с работы. Я вам это гарантирую.
Наглый полковник несколько сбавил обороты.
— Мы оба, — сказал он, — заинтересованы, чтобы все осталось шито-крыто. Вы думаете, вас друзья погладят по головке, если узнают, на чьи деньги вы спасаете своих носорогов?
— На народные!
— Без демагогии, профессор! Эти деньги народ отдал нам, его защитникам.
— А вы их пожертвовали нам, чтобы с нашей помощью проникнуть в чужие страны. Чтобы прикрепить микрофоны к китам-полосатикам, американским кондорам, суматранским носорогам и даже герцогу Мекленбургскому. Вам нужно было залезть в швейцарскую форель, пометить французских соловьев и тайских певчих сверчков!
— Вы возражаете?
— Я не возражаю, — сказал Минц, — до тех пор, пока вы не мешаете нам спасать редких животных! Я хочу, чтобы гориллы отстреливались, а носороги совокуплялись. А вы подслушивайте, только Удалова не трогайте!
— Ну и рискуете же вы, профессор, — вздохнул полковник.
— Лучше скажите, как вы проникли в Интерпол? — спросил Минц.
— Как только мы узнали, что Интерпол вами заинтересовался, мы сразу стали добиваться, чтобы меня включили в коллегию, а потом подвели этих чинуш к мысли о том, чтобы наблюдение за вами поручили именно мне. Так что пока спасайте, выручайте своих носорогов. Сколько вам нужно на текущий квартал?
— Вот вам список, — ответил Минц.
Бывает же так — все есть, и деньги, и помощники, а на сердце неладно...
Полковник пробежал глазами список и сказал:
— Впишите еще пингвинов, акул и чего-нибудь глубоководного.
— Почему? — удивился Минц. — Мы не планировали пингвинов.
— А я планировал, — сказал полковник Ким. — Мне нужно, чтобы вы получили у нас в кассе три миллиона долларов. Из них на руки два с половиной.
Минц тоже был не промах.
— Тогда я пишу заявку на три с половиной миллиона!