Гений рода Дамар
Шрифт:
А не поздновато ли ты начал задавать эти вопросы, старик?
Я мог понять отсутствие видимого удивления, когда я только сообщил, что весь мой род мертв. Патриарх клана — серьезная политическая фигура, держать лицо он наверняка умеет. В тот момент ему важнее было поставить мальчишку на место, он не мог дать сбить себя с толку неожиданными новостями.
Куда показательнее было то, какую реакцию вызвала моя первая фраза, с которой я начал этот разговор.
Патриарх не поинтересовался, с какой стати несовершеннолетний мальчишка возомнил себя в праве говорить
Значит, он знал.
До прихода сюда я допускал, что отсутствие помощи роду Дамар было следствием каких-то внутренних дрязг клана. Сигнал тревоги был дан и принят, этому я был свидетелем, но мало ли почему он не дошел до тех, кто обязан был на него отреагировать? Человеческий фактор никогда нельзя сбрасывать со счетов.
Патриарх мог быть попросту не в курсе. Он — не единственная значимая сила в клане, здесь хватало влиятельных аристократов.
Однако его реакция подтвердила мои худшие опасения. Род Дамар уничтожили, как минимум, с ведома Патриарха клана. А как максимум, по его прямому приказу.
Значит, в клане мне делать нечего.
Свободный род Дамар в моем лице еще имеет какие-то шансы на выживание. Если же я останусь в клане, то, кто бы ни был ответственным за уничтожение моего рода, он быстро доделает свое дело. Меня прикончат при первом же удобном случае.
Точнее, сразу, как найдут и обезвредят мою «страховку».
— Я не знаю, кто напал, — безжизненным тоном ответил я на вопрос Патриарха. — И выживших нет. Ни среди родичей, ни среди слуг, ни среди гвардейцев. Они перебили всех.
Я смотрел в стену за спиной Патриарха и сжимал кулаки до побелевших костяшек.
Строго говоря, мне все эти люди были никем. Я очнулся в теле мальчишки уже после окончания боя. Мне досталась его память, но это были скорее просто знания и легкие отголоски эмоций, как после просмотра фильма.
Однако настоящий Виктор Дамар, если бы он выжил, потерял бы всю семью в один день, и я не мог не показать эмоций. Вселенца прикончат еще быстрее, чем покалеченного гения клана.
— Как же ты выжил? — участливо спросил Патриарх.
— Случайно, — все так же глядя пустым взглядом в стену, ответил я. — Меня по голове ударили, крови было много. Наверное, решили, что я мертв. А когда я очнулся, уже никого не было… Живых не было.
Я резко выдохнул, сжал зубы и отвел взгляд.
Патриарх клана тяжело вздохнул.
— Виктор, я соболезную твоему горю, — тихо сказал он. — И, чтобы бы ты ни думал, клан не убивал твоих родных.
Я молча кивнул, так и не подняв взгляда на Патриарха.
На какое-то время в кабинете установилась тишина. Я все так же сжимал кулаки, вроде как пытаясь совладать с собой, а Патриарх, видимо, просто давал мне на это время.
— Виктор, ты уверен, что хочешь выйти из клана? — наконец, спросил он.
— Уверен, — решительно кивнул я и прямо встретил взгляд Патриарха. — Я хочу начать все с начала. И хочу сам решать, как мне жить.
— Тогда давай попробуем договориться, — усмехнулся Патриарх. — Ты же понимаешь, что все имеет
— Разумеется, — склонил голову я и приготовился слушать.
Дверь дежурки открылась, внутрь вошел высокий смуглый мужчина в черной форме, которая напоминала военную. Из оружия у него с собой был только пистолет в набедренной кобуре, но надетая поверх бронежилета разгрузка была забита битком. Боец окинул беглым взглядом помещение.
На месте дежурного, лицом к монитору, сидел седой коротко стриженный мужчина лет сорока в классическом сером костюме. Характерный недоверчивый прищур и пронизывающий взгляд выдавали в нем опытного сотрудника службы безопасности.
Больше никого в помещении не было.
— Нурлан? — окликнул его вошедший.
— Иди сюда, Адам, — не оборачиваясь, потребовал безопасник. — Смотри.
Боец подошел и встал за плечом у безопасника. Его взгляд устремился на экран.
На экране был закольцован трехсекундный эпизод. Сначала открылась пешеходная калитка в больших парадных воротах, затем показался вошедший в нее юноша. Он сделал пару шагов вперед, вышел из тени калитки, и его лицо стало отчетливо видно под лучами солнца.
— Этого не может быть! — воскликнул боец.
Он впился взглядом в монитор, вновь и вновь вглядываясь в мальчишку. Светлые волосы, серые глаза, простой летний костюм светло-бежевого цвета с белой рубашкой, мягкие белые туфли, уверенная пружинистая походка.
На лбу мальчика был широкий телесного цвета пластырь, идущий практически по линии волос. Единственная деталь, привлекающая внимание, и одновременно ответ на вопрос, как он выжил.
Боец смотрел на мальчишку и не верил.
— Вот как? — неожиданно резко развернулся к нему безопасник. — Я тоже так подумал, когда увидел его. Не ты ли, Адам, не далее как вчера докладывал мне, что род Дамар мертв в полном составе?
Боец отпрянул от разъяренного безопасника и решительно мотнул головой.
— Нурлан, он был мертв, — твердо сказал он. — У него пульса не было, я лично его проверял!
— Надо было не маяться дурью с проверками, — поморщился безопасник, — а просто сделать контрольный выстрел. Или твои люди патронов пожалели?
Боец отвел взгляд.
Они оба прекрасно понимали, почему контрольного выстрела не было. Ни у кого из нормальных бойцов не было и не могло быть желания стрелять в детей, отморозков на такой службе не держали. Приказ есть приказ, отряд сделал то, что должен был, но лишний раз пересиливать себя никто не стал. Пульса нет, мальчик мертв — чего ж вам еще?
— И что теперь? — осторожно поинтересовался боец.
Именно его отряд совершил ошибку и позволил мальчишке выжить. Скорее всего, их же пошлют закончить дело.
Безопасник неопределенно покачал головой.
— Добить? — предложил боец.
— Не смей! — рявкнул безопасник.
Боец только бросил на него насмешливый взгляд. Мол, да я и не рвался.
— До тех пор, пока не поступит новый приказ, даже дышать не смейте в сторону мальчишки, — уже спокойнее добавил безопасник.