Гений советской артиллерии. Триумф и трагедия В.Грабина
Шрифт:
Пусковая установка была буксируемой. На ней монтировался пакет из 120 трубчатых направляющих. Длина направляющей 3145 мм. Угол вертикального наведения от +30°
до +88°; горизонтальное наведение круговое. Максимальная скорость вертикального наведения 9 град/с, горизонтального наведения 20 град/с.
В походном положении пусковая установка перевозилась незаряженной. Вес ее составлял 12 т. В качестве тягача мог использоваться гусеничный тягач АТ-С или автомобиль ЯАЗ-214. Скорость буксировки определялась возможностями тягача.
Габариты установки в походном положении: длина (со стрелой) 9,1 м, ширина 3 м, высота 3,37 м, клиренс 390
При переходе пусковой установки из походного положения в боевое ходы отделялись. Время перехода из походного положения в боевое или обратно составляло около часа. После этого установка заряжалась, время заряжания 3—4 мин. Вес заряженной пусковой установки (без ходов) составлял 20,5 т. Время пуска всех 120 снарядов с пусковой установки регулировалось с 6 до 30 с.
В составе батареи имелся прицеп со счетно-решающей аппаратурой (ПУС), работавшей по данным радиолокационной станции СОН-30. Работоспособность ПУС по дальности составляла от 0 до 50 км, по скорости цели — до 600 м/с. Вес прицепа с ПУС равнялся 5,6 т.
Как показали испытания, радиолокатор СОН-30 уверенно автоматически сопровождал снаряд «Стриж» по всем координатам со среднеквадратичными ошибками: по наклонной дальности — до 17 м; по нормали к наклонной дальности в плоскости стрельбы — до 24 м; по нормали к плоскости стрельбы — до 21 м.
По результатам комплексных испытаний РЗС-115 руководство ПВО страны сделало следующее заключение:
«Вследствие малой досягаемости снарядов «Стриж» по высоте и дальности (высота 13,8 км при дальности 5 км), ограниченных возможностей системы при стрельбе по низколетящим целям (менее чем под углом 30°), а также недостаточного выигрыша в эффективности стрельбы комплекса по сравнению с одной — тремя батареями 130-мм и 100-мм зенитных пушек при значительно большем расходе снарядов, реактивная зенитная система РЗС-115 не может качественно улучшить вооружение зенитных артиллерийских войск ПВО страны.
На вооружение Советской Армии для оснащения частей зенитных артиллерийских войск ПВО страны систему РЗС-115 принимать нецелесообразно».
Агония и ликвидация ЦНИИ-58
После смерти Сталина в руководстве страны и военно-промышленного комплекса наблюдается перекос в сторону реактивной артиллерии. Зреет убеждение, что в будущей войне все задачи будут решаться управляемыми ракетами, а ствольная артиллерия отслужила свое. У нас стало традицией связывать эти тенденции с личностью Н.С. Хрущева. Действительно, именно Хрущев существенно ослабил наши сухопутные силы, авиацию и надводный флот. Но первым ракетоманом стал Л.П. Берия. Именно он в апреле 1953 г. отдал приказ о прекращении работ по тяжелым крейсерам проекта 82, оснащенным лучшими в мире 305-мм артиллерийскими установками СМ-31, начал свертывать другие артиллерийские программы. Хрущев убрал Берия, но во многом перенял его взгляды.
Берия руководил нашими КБ и заводами, создававшими ракетно-ядерный щит СССР. Хрущев и многие другие высшие руководители государства, к примеру, даже не подозревали, что в Советском Союзе уже есть водородная бомба, что вокруг Москвы создается мощная система ПВО «Беркут», а также крылатых ракет «Комета» и т. д.
Эти открытия настолько поразили Хрущева, что он фанатично уверовал в универсальность ядерного оружия и управляемых ракет. Определенное влияние на Хрущева оказал и Суэцкий кризис 1956 г., когда
Запуск первого в мире искусственного спутника Земли 4 октября 1957 г. стал новым триумфом Хрущева и покровительствуемых им ракетчиков.
Подражая Берия, Хрущев решил сделать своего сына Сергея знаменитым ракетчиком. Но если Серго Берия был крупным ученым и руководителем производства, то Сергей Хрущев играл роль свадебного генерала при ОКБ-52 В.Н. Челомея. После гибели отца Серго Берия лишили звания, орденов и даже фамилии и отчества, но он за несколько лет сумел вновь подняться от простого инженера до главного конструктора. А Сергей Никитич после снятия отца немедленно был выброшен Челомеем из ОКБ-52. Позже Сергей Никитич эмигрировал в США и до сих пор живет там, став американским гражданином. Тем не менее столь ничтожная личность в силу своего семейного положения (он жил почти постоянно с отцом) стал одним из главных представителей ракетного лобби.
С середины 50-х гг. все наши артиллерийские КБ и заводы постепенно переходят на ракетную тематику. Так, заводы «Большевик», им. Фрунзе («Арсенал»), «Баррикады», Пермский завод № 172, ЦКБ-34 и другие для начала стали проектировать и изготовлять пусковые установки для ракет всех классов, а затем часть из них (им. Фрунзе, № 172 и др.) стали делать и сами ракеты. Некоторые артиллерийские КБ (ОКБ-172, ОКБ-43 и др.) в 50-х гг. были попросту закрыты.
Грабин, спасая свое КБ, тоже начал заниматься ракетными пусковыми установками, установками для отстрела авиабомб и т. п. Во второй половине 50-х гг. он даже приступил к проектированию управляемых ракет. В частности, был создан и испытан опытный образец ПТУРС.
В феврале 1958 г. Грабин на конкурсной основе (основной конкурент — ОКБ-8 в Свердловске во главе с JI.B. Люльевым) начал проектирование зенитной ракеты для войскового комплекса «Круг». Грабинская ракета С-134 была оснащена прямоточным воздушно-реактивным двигателем. Под свои ракеты ЦНИИ-58 самостоятельно разрабатывало и пусковые установки С-135.
Видимо, у Грабина были и другие наработки в области ракетного оружия, но они или лежат до сих пор в засекреченных архивах, или попросту уничтожены. Завершить все эти работы Грабину не пришлось.
Еще в годы войны Василий Гаврилович нажил себе страшного врага — Дмитрия Федоровича Устинова. В 1941 г. после ареста Ванникова* Устинов был назначен наркомом вооружений, а в 1953 г. стал министром оборонной промышленности и первым заместителем Председателя Совета Министров СССР.
Конфликт между Грабиным и Устиновым начался еще в 1941 г. Вряд ли когда-нибудь Устинов забыл свою истерику 22 июня 1941 г., когда Грабину пришлось его успокаивать, как гимназистку. Хороший пример их взаимоотношений описан у А. Худякова:
«10 августа 1941 г. после... звонка Сталина в Горький Устинов ночью вызвал к телефону Василия Гавриловича, и у них состоялся такой разговор.
Устинов: «Мне звонил товарищ Сталин... Вы обещали ему в ближайшее время резко увеличить выпуск пушек. Он спрашивал меня: «Выполнит ли Грабин свое обещание?» Я был захвачен врасплох... Понимаете ли вы, в какое положение поставили меня? Я ему ответил: «Раз товарищ Грабин обещал, значит, выполнит». Почему я об этом ничего не знаю?»
Грабин: «Дмитрий Федорович, как я мог вам говорить о том, о чем вы меня не спрашивали».