Гений зла Гитлер
Шрифт:
Обнаружились и другие крупные дарования.
Положение вожака всякой стаи неустойчиво до тех пор, пока он не изгонит из нее всех прочих претендентов на роль лидера. Именно этим Адольф Гитлер и занялся – на съезде возрожденной НСДАП Альфред Розенберг не был включен в число высших руководителей. Это можно было рассматривать как наказание за «развал партийной работы», а можно и по-другому – как показательное унижение человека, отмеченного было печатью номинального руководителя.
Эрнст Рём и вовсе отсутствовал. Разногласия с ним сохранялись у Гитлера довольно долго. Вплоть
На посту главы СА были другие люди – сперва Ханс-Ульрих Клинч, потом – Эмиль Морис, личный друг Гитлера, его шофер и телохранитель. А с мая 1923-го главой СА Гитлер назначил Германа Геринга.
Что до Рёма, то его сила и влияние базировались не столько на НСДАП, сколько на широкой ассоциации фронтовиков, Kampfbund, где Гитлер числился политическим руководителем, но без ясно очерченных полномочий. Ну, в возрожденной НСДАП Гитлер был полным диктатором, независимым в своих решениях даже от руководства партии, и коли так, для Рёма в ней не было места.
Политическая карьера его в результате пошла под откос.
Следующим человеком, на кого Гитлер обратил внимание, был генерал Людендорф. В то время, когда они только встретились, бывший ефрейтор держался по отношению к бывшему генералу в высшей степени почтительно и на вопросы отвечал очень коротко: «Да, ваше превосходительство». Но сейчас, в начале 1925 года, Людендорф рассматривался как соперник, но не в рядах НСДАП.
Сюда Гитлер его и не пустил бы.
Но генерал основал так называемую «Лигу Танненберга» (Tannenbergbund). Так называлось место в Восточной Пруссии, где он и Гинденбург одержали в августе 1914-го крупную победу, уничтожив армию Самсонова.
Это была легендарная успешная операция, ее называли «современными Каннами».
И у Гитлера были серьезные основания опасаться, что эта «Лига Людендорфа» – как ее стали называть – притянет к себе много голосов, которые могли бы пойти НСДАП. Этого, однако, не случилось. Генерал был прекрасным военным, но никудышным политиком. Он нарушил «великое правило Адольфа Гитлера» – атаковать только одного врага – и напал сразу и на евреев, и на иезуитов, и на Католическую церковь. Не было более надежного средства оттолкнуть от себя весь юг Германии, включая и Баварию. На президентских выборах 1925 года генерал Людендорф провалился, и не просто провалился, а провалился грандиозно – он набрал чуть больше одного процента от всех поданных голосов. Как политический фактор, «Лига Танненберга» со сцены исчезла, и в расчет ее можно было не принимать.
Адольф Гитлер теперь мог сосредоточиться на внутренних проблемах национал-социализма.
11 марта 1925 года Адольф Гитлер уполномочил некоего Грегора Штрассера отправиться на север Германии и организовать там новые отделения НСДАП. Штрассер был баварец, повоевал в Первой мировой войне, как и Гитлер. И как и Гитлер, был награжден Железным крестом и 1-го и 2-го класса. Только Гитлер в войну был ефрейтором, а Штрассер – капитаном. После войны и демобилизации он занялся было сугубо мирным делом – стал аптекарем, но на месте ему не сиделось.
Он вступил в СА, участвовал в «пивном путче», но не настолько, чтобы угодить в заключение. Тем не менее сила его убежденности в необходимости спасти отечество была так велика, что он продал аптеку, а на вырученные деньги основал в Берлине газету под названием «Berliner Arbeiterzeitung», «Берлинская
Ее редактором стал его младший брат Отто Штрассер.
Отто вообще-то был человек горячий. В 1919 году он примкнул к отряду фон Эппа и участвовал в разгроме Баварской Советской Республики в рядах отряда фон Эппа. С другой стороны, в 1920 году он собрал целый отряд в рабочем квартале Берлина и с оружием в руках выступил против капповского путча. Отто Штрассер был членом социал-демократической партии, но вышел из нее, потому что она отказалась от пункта о национализации в своей программе. Выход из партии он объяснил ее изменой пролетарскому курсу. Казалось бы, человеку с таким темпераментом и с такими убеждениями самый путь к коммунистам, но и они его не устроили. В них не было истинно германского духа.
В общем, к началу 1925 года он немного остыл и по просьбе брата занялся его газетой.
И пошла она довольно неплохо. Вокруг братьев Штрассеров стали собираться способные люди. Одним из них был Йозеф Геббельс. В 1924-м ему было всего 27 лет, но он уже три года представлялся как доктор Геббельс [2]. У него были литературные амбиции, которые плодов не принесли, работа в банке ему быстро прискучила, но когда он оказался в окружении Штрассеров, его стали очень отличать. Грегор Штрассер вообще любил умных людей. Сам-то он был не гуманитарий, а скорее организатор и менеджер, но мог при случае и Гомера почитать в оригинале [3].
И Грегор Штрассер сделал Геббельса заместителем главного редактора в своей издательской фирме «Кампфферлаг». И даже своим личным секретарем, уволив при этом его безнадежно скучного предшественника.
Предшественника звали Генрих Гиммлер.
В конце февраля 1926 года Гитлер созвал совещание лидеров партийных округов – или «гау», как на старогерманский лад их называли в НСДАП, – в Бамберге, в Верхней Франконии. Интересно, что совещание собралось без всякой повестки дня. То есть – просто без никакой. Так – лидер решил собрать своих верных соратников поговорить, а уж тему он выберет сам.
Говорил Гитлер два часа.
Он сказал пару слов о внешних союзах, которые, конечно, не идеальны, но установление их все-таки следует иметь в виду. Ибо Франция – действительно непримиримый враг. А вот Италия и Великобритания – потенциальные друзья. Союз с Россией должен быть полностью исключен. Ибо это поведет к большевизации Германии. И вообще, «жизненное пространство» следует искать не в заморских колониях, а на Востоке.
Кроме того, следует немедленно оставить все разговоры о конфискации земельных и прочих владений германских государей. Тот факт, что ни в Баварии, ни в Пруссии больше нет королей, ничего не значит. Потому что для национал-социалиста нет ни принцев, ни обездоленных, а есть только одно – единый германский народ, сплоченный на национальной основе.
Речь, собственно, была долгой и длинной, но суть ее состояла вовсе не в том, что было сказано, а в том, что, так сказать, подразумевалось. А подразумевалось тут то, что новая идейная программа, разработанная руководством северного «крыла» НСДАП, отвергнута. Потому что именно Грегор Штрассер и люди вокруг него – в первую очередь Йозеф Геббельс – как раз и предлагали экспроприацию владений бывших государей Германии.
Геббельс был ошарашен, но возразить не осмелился. Более того – вообще никто из присутствующих не посмел открыть рот, хотя многие в частном кругу выступали против «диктаторских методов Гитлера».