Гений зла Гитлер
Шрифт:
2. 24 сентября 1940 года около 50 французских самолетов сбросили 150 бомб на Гибралтар. 25-го налет был повторен с удвоенной силой: было использовано около 100 самолетов и сброшено 300 бомб, в основном на порт и портовые сооружения.
3. Капитан был хорошо осведомлен – именно это было обещано американцам Черчиллем, в ходе его переписки с президентом Рузвельтом. Можно только гадать, как до этой сверхсекретной информации добрался испанский военно-морской атташе – если только ему не предоставили ее специально.
4. Paul Preston. Franco. New York: A Division of Harper Collins Publishers, 1994. P. 396.
5. Галланд
Трудности планирования в условиях административного хаоса
Гуго Шперле военную службу начинал в пехоте, но во время Первой мировой войны перевелся в авиацию и чуть ли не немедленно получил повышение – из обер-лейтенанта в капитаны. Сослуживцы за его спиной острили, что повысили его не за доблесть, а за устрашающую внешность – по общему признанию, Гуго Шперле и впрямь выглядел как драчливый бульдог.
Но вряд ли командование германской армии так уж сильно интересовалось тем, как именно выглядят офицеры, показывающие серьезные результаты.
Так что Гуго Шперле к 1918 году был награжден Железными крестами обеих степеней и еще 5 орденами, но это случилось все-таки не из-за его впечатляющей внешности. К этому времени, кстати, он уже не летал на задания, а командовал всей авиацией 7-й армии.
После окончания войны Шперле сумел остаться в армии – правда, в пехоте, а не в авиации, потому что иметь военную авиацию Германии было запрещено. Но как известно, запреты для того и существуют, чтобы их обходили, и в 1928 году он все-таки поучился в секретной германской военно-воздушной школе, учрежденной под Липецком.
Понятно, что после прихода Гитлера к власти такой человек пошел вверх – уже в 1935 году он стал генерал-майором Люфтваффе, а в ноябре 1936-го был направлен в Испанию во главе германского контингента «добровольцев» – Легиона «Кондор».
Он вернулся в Германию осенью 1937 года, a в 1939-м Гитлер наградил его Испанским крестом с мечами и бриллиантами [1]. После окончания Французской кампании 1940 года Гуго Шперле получил чин фельдмаршала – и вот теперь именно ему Гитлер доверил продолжение войны против Великобритании.
С июля 1940 года Шперле командовал всеми силами Люфтваффе на Западе. Предполагалось, что он «расчистит путь десантам», но уже в сентябре – октябре стало понятно, что ничего из этого не получится.
Операцию по высадке в Англии сперва отложили, а потом и вовсе отменили.
Флот получил директиву Гитлера о «боевых действиях, направленных против английского судоходства», а воздушную войну непосредственно против Англии возложили на Шперле. При этом силы, отданные в его распоряжение, сократили до 7–8 сотен машин – остальные самолеты перешли под контроль главного штаба Люфтваффе.
Прошел слух, что назревает вторжение в Испанию с целью захвата Гибралтара. Собственно, слухи ходили
Схема, конечно, была фантастической.
Но война с Англией шла, и надо было что-то делать помимо бомбежек Лондона, на которые англичане иной раз отвечали воздушными рейдами на Берлин. Германия находилась в положении, когда она, сокрушив всех своих врагов на Западе, никак не могла консолидировать результаты своей победы. Непосредственно до Англии было не достать, и «боксировать с тенью», не нанося ей удары, а только их обозначая, тоже не хотелось.
Следовало выработать какую-то стратегию – и быстро, потому что из-за плеча Великобритании уже выглядывали США.
Но вот с выработкой стратегии как раз и возникли проблемы.
Поздней осенью 1940 года Адольф Гитлер был не диктатором, а всесильным владыкой Рейха. Он сочетал в одном лице и главу государства, и главу правительства, и главнокомандующего всеми вооруженными силам Германии – и при этом со статусом и славой национального героя.
Гитлер – великий провидец, чьи видения оказались реальностью, – ведет за собой могучий Рейх, скрепленный нерушимым единством. Но для людей, посвященных в реальность, как раз «нерушимое единство» и было под вопросом.
Дело, разумеется, было не в отсутствии лояльности.
Его престиж стал нерушимым, и вопрос о «безоговорочном повиновении воле фюрера» не ставился даже людьми вроде Гальдера.
Но вот понять, что же это такое – воля фюрера, было мудрено.
Административная структура Рейха была чем угодно, но не стройным зданием. Начать с того, что глава государства был занят войной. Он часто просто физически отсутствовал в Берлине, а когда наездами бывал в своей столице, к нему мог пробиться на прием только человек со статусом имперского министра, да и то далеко не всякий. Так сказать, все вопросы замыкались на фюрере, но он предпочитал, чтобы решения принимались лицами подчиненными, а уж о результатах он судил сам.
И очень не любил, когда его министры вдруг начинали какие-то согласованные действия – это не одобрялось. Они должны были соперничать за его одобрение – и пусть победит сильнейший. Так он понимал законы дарвинизма.
Кабинет министров не собирался с 1938 года.
Бюрократические формальности фюрера утомляли, вникать в детали он не любил и охотно предоставлял их профессионалам.
Эрнст фон Вайцзеккер – государственный секретарь в МИДе, второй человек в этом министерстве после Риббентропа, член НСДАП и бригаденфюрер СС, – и то говорит, что и в глаза не видел Гитлера в течение пяти месяцев, с мая по сентябрь 1939 года. А в сентябре 1939-го как-никак началась Вторая мировая война – и глава государства даже ни разу не взглянул на детально подготовленные для него материалы. Он ограничился чтением срочных депеш и раздачей руководящих директив – все остальное было оставлено на сотрудников аппарата.