Гений

Эшер Эли

— А что дальше с сознанием случается? Ну, ладно, что с ленивыми случается — это мне профессор обьяснил, а что с неленивыми? Мы ж с тобой не такие уж и взрослые по божественным стандартам — полувека нет. А где было сознание наших богов-«прародителей» до этого? И куда эти инкарнаци делись?

— Как куда? — удивилась Аля, — Слились с подсознанием. У молодого бога две главных задачи — познать мир и познать себя, обычно они во многом пересекаются, поскольку подсознание бога и так мир знает. И вот ты живешь, учишься, создаешь внутри себя модель мира, пробиваешься к своему подсознанию, в какой-то момент даже узнаешь его по имени, а потом твои модели становятся такими совершенными,

что в мире уже становится скучно, а сами модели погружаются в подсознание, доходят до автоматизма. Ну, знаешь, как когда учишься читать, ездить на велосипеде или водить машину, сначала надо сознательно все контролировать, каждое движение выверять и продумывать, а потом входит в привычку, доходит до автоматизма, и уже не думаешь, что надо делать, само получается.

И это хорошо, потому что после этого можно учиться другим вещам. Вот только когда учиться уже больше нечему, когда для сознания больше нет новой пищи, то оно угасает.

— Так что, боги тоже умирают.

— Не умирают, сливаются со своим подсознанием, можно сказать родителем, — терпеливо продолжила обьяснять Аля, — Это не смерть, просто ты становишься таким совершенным, что все знаешь заранее и думать, оказывается, уже не о чем. Так что, ты все равно живой, все чувствуешь, а думать, учиться больше нечему. Ты когда-нибудь задумывался, что такое сознание?

— Нет, — честно признался я, — Я только знаю, что в смертном мире этого точно никто не понимает, а наглости теоретизировать на эту тему без должного материала у меня как-то не хватило.

— Тогда чем я тебе долго буду обьяснять, потянись в Гайю и спроси. Получишь сразу полную картину.

Я послушался и в сознание хлынули новые знания. Нет, не зря я Гайю с Интернетом сравнивал, а уж поиск у них поставлен — обзавидуешься. Уж не знаю, насколько достоверна была полученная информация, хотя сомневаться в божественном Интернете у меня пока не было причин, но оказалось, что сознание — это просто сторонний эффект обработки новой информации, которая не укладывается в уже существующие модели.

Поскольку мы все — и боги, и смертные построены на нейронных сетях, то некоторых проблем избегать не можем. А именно того, что в любой системе на нейроных сетях использование натренированной сети должно быть отделено от ее обучения. Натренированная сеть тупо получает входные сигналы и выдает на выходные управляющие сигналы. Этим и занимается подсознание — это натренированная часть сети. Горячо — отдергни руку, надо шагнуть вперед — подними ногу и двигай ее, нужно повернуть направо — крути руль, и так далее. Но периодически создаются ситуации, которые еще не встречались — как когда первый раз садишься на велосипед или за руль, и начинается обучение, когда вход замыкается на выход, оцениваются результаты и по сеточке ходят волны адаптаций и поправок. Вот эти-то волны и настройки и воспринимаются нами как мысли, то есть наше сознание. Заметьте, не самосознание, не ощущение своего «я», а именно сознание — мысли, высшие чувства. Все эти «что такое хорошо, и что такое плохо» — это ведь тоже по сути настройка своей нейронной сети.

Или можно по-другому обьяснить. Представьте себе питона, переваривающего кролика. Вот кролик двигается по пищеварительному тракту, поливается желудочным соком, превращается в питательные вещества… А потом, он полностью переварен, и питон лежит ничего не делая и наслаждаясь сытостью. Вот так и с информацией. Пока новая информация поступает ее надо обрабатывать, стыковать с уже имеющейся и вообще, всячески обрабатывать желудочными соками. Вот этот процесс пищеварения новой информации — и есть наше сознание. А когда мы уже сытые лежим и полудремлем, нам сознание не

нужно, нам и так хорошо.

К слову, самосознание, ощущение собственного «я» как отдельной личности от этого цикла совершенно не страдает, поскольку сознание бога-ребенка ощущает бога-родителя как совершенно идентичное собственное «я», он просто никогда от него не отделяется. Так что, всю дорогу чувствуешь себя именно тем, загадочным первичным богом, даже если пока еще и не разобрался, кто же он такой. Но все равно приятно. Вам нравится быть собой? Богам нравится. В некотором смысле, бог-сын никогда не разрывает пуповину и остается всегда подключенным к родителю, частью родителя, по сути, просто самим родителем. Поэтому даже непонятно, можно ли говорить о реинкарнированном боге, как об отдельной личности, или просто части этой единой личности.

Но с точки зрения сознания, это означает, что когда новая информация исчерпывается, то и сознание гаснет, по крайней мере у богов. Так уж они устроены — если богу не о чем думать, поскольку и так все ясно, то он и не думает. Людям хуже, у них часть биологического мозга на обучение завязана и только для него и предназначена, поэтому перестать думать они не могут, и когда думать уже не о чем, они начинают думать о чем попало. Короче, если человек закукливается в удобном мирке и не учится, но у него в корке мозга на неиспользуемых нейронах заводятся паразитные волны, а потом и те же демоны, и ничем хорошим это не кончается.

Так что, возвращаясь к богам, они вовсе не умирают. Весь процесс жизни бога — это постоянное создание новых моделей и вливание их, после доведения до автоматизма, в свое собственное подсознание, которое по совместительству является богом-родителем. А реинкарнация — это своего рода цикл обучения, как курс в университете. Или там, волна нового обучения проходящая по необъятным ресурсам уже существующего бога. И это другая причина, почему выделенное сознание и не помнит всего — не только потому что бог целиком в смертное тело не лезет, но и потому что, чтобы научиться чему-то новому, нужно сначала забыть старое, уже не работающее.

— А если я не хочу вливаться? — поинтересовался я, пережевав полученную информацию. Нет, все было логично, и я понял, что пережеванные мною новые данные, ставшие новыми моделями, постоянно спускаются в подсознание к богу-родителю, как навыки вождения машины или велосипеда. Просто подумать, что в какой-то момент я перестану думать, было по-прежнему несколько дискомфортно.

— Пока не хочешь — не вольешься, — пожала плечами Аля. Ожидая пока я переварю новые сведения, она уселась в большой, выросший на очередном валуне, чашевидный красный коралл как в кресло и смотрела на меня, как с трона. Глаза, подсвеченные пробивающимся сквозь воду солнцем, светились зеленоватым светом, а лицо окружал круг взвешенных в воде темных волос.

— Ты, Алеша, посмотри на профессора, — добавила она, — Он ведь не только знает, кто он, он уже и погружения на автоматизме делает. Видел бы ты его во время миссий — безошибочный робот, все у него взвешено, проверено, выверено с аптекарской точностью. Он потому в них почти и не участвует — скучно. Ему интереснее молодежь гонять и учить. На том и держится, а то бы давно ушел. Ну, и лабораторию не на кого оставлять, а он у нас очень ответственный. Боги — они вообще, очень ответственные, до занудства. Поэтому он так тобой и заинтересовался — смену растить надо. Вы с Мишей — его главная надежда. А учитывая как себя Миша ведет, сам можешь понять, почему он так тебя уговаривал и переживал, как бы тебя в другую лабораторию не сманили. Слушай, а мы так и будем на дне морском о высоких материях общаться. Не пора чаю попить?