Генофонд нации
Шрифт:
– Ну нет, размечтался! Пока у тебя в руках только первое звено. А цепочка будет длинной, с заходом в зарубежные палестины. Так что готовься!
– Я родился готовым! – бодро ответил Вадим, хотя голова раскалывалась.
Выйдя на лестничную клетку, Токмаков посмотрел на часы. Десять без четверти. Как раз хватит времени, чтобы подготовиться к первому акту операции под кодовым названием «Древоточцы».
…«Черные дыры», как открыл недавно астрофизик из Мичигана доктор Джек ван Импе, по всем параметрам подходят под определение ада. Не исключено,
Глава одиннадцатая …И кое-что об оперных антрепризах
1. Питер – городок маленький
Стрелки круглых часов на приборной доске «Волги» ГАЗ-21 с гордым именем «Росита» дернулись и слились в одну. От Петропавловской крепости до Главпочтамта донеслось эхо выстрела полуденной пушки, приглушенное смогом, туманом и февральской стылой сыростью.
– Ну и где твои злоумышленники, тати, воры и расхитители бюджета? – зевнув, спросил Токмакова его друг и постоянный критик майор Непейвода.
Они уже двадцать минут сидели в черной «Волге» Токмакова, щелкая зубами и греясь дымком сигарет. Стекла машины предательски запотевали, ибо накануне Токмаков немало принял на грудь, и сейчас слегка завидовал своему новому «дружбану» Вовану, который без задних ног дрых на его продавленном диване, – его все равно выкидывать на свалку.
Диван, а не дружбана, который может еще пригодиться, – работает на оперативно-значимом участке. То есть дружбан работает, а не диван…
Так, у кого-то малость крыша съехала.
Токмаков опустил боковое стекло и с наслаждением втянул в прокуренные легкие сырой воздух, напоенный ароматом выхлопных газов. Как ни странно, это помогло. Мозги несколько прочистились, и он ответил напарнику:
– Ничего, объявятся!
Юридический адрес ФСО не совпадал, разумеется, с реальным местонахождением офиса. Поэтому экипажи наружного наблюдения должны были подхватить «Фольксваген» или «Сааб» на ближних подступах к району, сесть на хвост и привести в настоящий адрес. Это было самое простое.
– Свяжись с «наружкой», возможно, их уже подхватили в районе, – попросил Вадим.
– Ты – инициатор, ты рулишь этой операцией. Наконец, ты целый и. о. начальника отдела, – возразил Непейвода.
– Витя, не валяй дурака!
– Наконец, рация не у меня, а в кармане твоей куртки!
Вот это была действительно веская причина. Токмаков достал транковую радиостанцию и включил канал. Около минуты слушал голос, прорывавшийся сквозь треск и хрипы эфира, потом с видом фокусника, доставшего из своего цилиндра кролика, ткнул в зеркало заднего вида своей «Роситы»:
– Вот и они, голуби. Тик в тик. А ты сомневался.
– Я не сомневался, я беспокоился, – заметил Непейвода, глядя сквозь тонированное стекло «Волги» на серый «Фольксваген» с тремя семерками в номере.
– Вот чему-чему, а пунктуальности у этих господ поучиться можно.
– Если бы каждая посылочка приносила мне в клюве по «лимончику», я бы тоже не опаздывал, – плотоядно потер руки
– Да вот сейчас и узнаем! За холодильник с пробирками получили пять. На нем они обкатывали схему, адреса, финансовые потоки… Пять миллионов – та сумма, по которой решение принимает налоговая инспекция. Они с ними жестко работали: малейшая заминка с возмещением, сразу суд…
– … а российский суд – самый гуманный суд в мире, – со знанием дела вставил Непейвода, в свое время работавший в ОБХСС по взяткам.
– Именно. Суд принимал решение, судебные приставы описывали имущество налоговиков, которые пытались утверждать, что экспорт – ложный.
– Да, все по-взрослому. А кто за этим стоит? Успел пробить?
Токмаков помрачнел. Своими вопросами Непейвода всегда попадал в болевые точки. Пробив с утра по базе, кто числится гендиректором таинственной ФСО, Вадим чуть тут же не упал со стула. Это был Константин Ириньевич Груздев – отец Маши. Редкое отчество исключало возможность ошибки, да и адрес домашний совпадал.
Так вот, значит, на чем поднялся бывший старший научный сотрудник!
По неписаным законам спецслужб Токмаков должен был тут же отказаться от участия как минимум в реализации, а то и вообще передать материал другому. Тому же Непейводе, который славился своей цепкостью и умением довести дело до логического завершения. Или Игорю Слащеву.
Но Токмаков не в силах был выпустить ситуацию из-под своего контроля. Слишком дорогой ценой достался ему этот материал. Единственным его оправданием был цейтнот. Пока бы он стал объяснять что к чему… К тому же маловероятно, чтобы сам директор потащился на Главпочтамт сдавать посылки.
Впрочем, Токмаков отлично понимал, что доводы эти достаточно хилые. Единственным оправданием для него может стать успешно проведенная операция. А поскольку она уже началась, нельзя показывать сомнений даже другу. И он едва ли не впервые соврал ему:
– Какая разница, кто там числится в директорах… Ну, очередной «фукс», а кто «папик» всей конторы, я еще не знаю. Главное в другом – всего сейчас по городу ФСО и ее «дочки» предъявили к возмещению НДС на 100 с хвостиком миллионов. И получили на руки уже двадцать пять.
– И вот идут еще как минимум пятнадцать, – кивнул Непейвода на парней, выходящих из «Фольксвагена» с тремя «сестрами» в номере. Первый нес два холщовых мешка, другой – один, но побольше. – Вперед?
Парни выглядели серьезно. Токмаков нащупал под курткой кобуру. – Больше он не хотел стоять под пулями дурак дураком.
– Вперед!
Физзащиту, естественно, не привлекали. Токмаков и Непейвода с удовольствием выбрались из «Волги», промерзшей от багажника до кончика рогов серебристого оленя на капоте. Пошли вслед за экспедиторами. К ним в кильватер пристроились еще двое оперативников из другой машины. В зале почтовых отправлений барражировал Куцобин. «Фольксваген» контролировала бригада наружного наблюдения.