Геном

Ридли Мэтт

Дин Хамер упоминает королеву Викторию, являющуюся символом консервативной Англии, и Поренса Аравий­ского (Edward Lawrence, больше известный как Lawrence of Arabia) (1888-1935), британского военного деятеля, прославившегося своим успешным посредничеством между британскими войсками и арабскими племенами, восставшими против турецкого господства в 1916 году. Лоренс Аравийскии считается национальным героем не только Англии, но и ряда стран Ближнего Востока, хотя Хамер, очевидно, намекает на слухи о нетрадиционной дружбе Лоренса и одного молоденького шаха.

Первым и наиболее ярким генетическим различием меж­ду людьми с разными характерами, которое удалось устано­вить в лаборатории Ричарда Эбштейна (Richard Ebstein's laboratory), был генDJJRha хромосоме 11. Внутри гена DpR находится

повторяющийся участок — минисателлит длиной в 48 «букв», который повторяется от 2 до 11 раз. У большин­ства из нас в гене находится 4-7 копий минисателлита, тог­да как у некоторых людей может быть 2-3, или 8, 9, 10 и 11 копий. Чем больше копий, тем менее эффективно рецептор улавливает молекулы дофамина. «Длинный» ген D^DR пред­полагает слабую чувствительность нейронов к дофамину, а «короткий» ген — повышенную чувствительность.

Хамер с коллегами решили узнать, как люди с «длинным» геном отличаются по характеру от людей с «коротким» ге­ном. Таким образом, они поставили перед собой обратную задачу по сравнению с той, которую решал Роберт Пломин (Robert Plomin), когда пытался отыскать ген, ответствен­ный за уровень интеллекта (см. главу 6). Хамер же, наобо­рот, шел от обнаруженного гена к различиям в характере. Он протестировал 124 добровольца на склонность к аван­тюрам и приключениям, а затем сравнил структуру гена DpR и их хромосомах.

Эврика! Хамер обнаружил, что участники эксперимента (Хамер признавал, что выборка из 124 добровольцев мало­вата для обеспечения статистической достоверности), у которых была одна или две копии «длинных» генов (напом­ним, что у каждого из нас по две одинаковые хромосомы, поэтому и гены у нас парные), отличались более авантюр­ным характером по сравнению с теми, у кого в геноме было по два «коротких» гена. Длинным считали ген, в котором было более шесть копий минисателлита. Хамер опасался, что открытый им ген может оказаться, по его словам, «ге­ном китайских палочек». Этот термин имеет отношение к одному шуточному утверждению: люди с геном голубого цвета глаз обычно плохо владеют китайскими палочками для еды. Конечно, никто всерьез не станет утверждать, что между голубыми глазами и умением пользоваться палочка­ми есть генетическая связь. Просто так сложилось истори­чески, что европейцы с голубыми глазами предпочитают вилку. Ричард Лувонтин (Richard Lewontin) использовал другую аналогию: тот факт, что у людей, которым нравится вышивание, обычно нет хромосомы Y, не свидетельствует о том, что хромосома Y мешает вышиванию.

Поэтому, чтобы избежать скрытого общественно-куль­турного влияния на чистоту эксперимента, Хамер повто­рил свои исследования в Соединенных Штатах Америки, изучив характеры членов одной семьи. И опять была обна­ружена прямая зависимость: искатели приключений имели в своем геноме один или два «длинных» гена DflR Теперь побочным культурным влиянием можно было пренебречь, так как члены одной семьи росли и развивались в одной и той же социальной среде. Различия в характерах, вероят­нее всего, имели под собой генетическую основу.

Было предложено следующее объяснение: люди с «длин­ными» генами DflR менее восприимчивы к дофамину, поэ­тому мозгу для получения необходимого уровня ощущений требуется подвергнуть организм более сильным пережи­ваниям, тогда как обычным людям вполне хватает впечат­лений от обычной жизни. Чтобы продемонстрировать, на какие приключения толкает людей «длинный» ген DflR, Хамер провел исследования в среде гомосексуалистов и бисексуалов. Оказалось, что к бисексуальным отношениям, т.е. к любви с представителями как своего, так и противо­положного пола, были склонны люди с «длинным» геном DflR Мужчины как традиционной, так и гомосексуальной ориентации, в 5 раз чаще изменяли свою сексуальную на­правленность и искали чего-то новенького, если у них в ге­номе была одна или две копии «длинных» генов (Нашег D., Copeland Р. 1998. Living with our genes. Doubleday, New York).

Нам по жизни хорошо знакомы эти типажи людей: лег­кие на подъем искатели приключений и убежденные кон­серваторы не приемлющие ничего нового. Видимо, у пер­вых на 11-й паре хромосом лежат «длинные» гены L>₄DR, а у вторых — «короткие» варианты этих генов. Хотя, конечно, в жизни не все так просто. По данным Хамера ген DfiR лишь на 4% предопределяет характер. Он считает, что страсть к приключениям на 40% является врожденной чертой ха­рактера, и существует еще десяток генов, мутации в кото­рых оказывают влияние на это качество. Да и сам характер человека определяется еще

многими индивидуальными склонностями. Если предположить, что и остальные черты характера зависят от вариаций генов, то тогда таких генов должно быть не менее полутысячи. И это только вариабель­ные гены. К ним еще следует добавить множество консер­вативных генов, которые изменяются крайне редко, но эти изменения также могут повлиять на характер человека.

Такова генетика поведения. Теперь вы видите, с какой осторожностью следует подходить к открытиям генов, управляющих поведением, поскольку любой из этих генов будет лишь одним из полутысячи. Абсурдно по одному гену делать прогноз о том, каким вырастет человек. Но уже в скором времени техника позволит легко определять мута­ции в генах до рождения ребенка, и, вполне возможно, най­дутся женщины, которые захотят избавиться от плода, если в нем тот или иной ген характера отличается от стандарта. Так можно будет пробовать до бесконечности, ведь в полу­тысяче генов обязательно найдется парочка «паршивых». Любые попытки управления наследственностью с целью вывести совершенного человека будут пагубны для челове­чества. Перебирая ген за геном и отбраковывая мутантные, мы, в результате, останемся ни с кем, даже если выбирать среди миллионов людей. Мы все в той или иной степени мутанты. Единственная надежда на то, что геном окажется настолько сложной и запутанной штукой, что власть иму­щие ревнители генетической чистоты никогда не смогут в нем разобраться и выбрать гены для сортировки людей.

Несмотря на то что черты характера оказались наслед­ственными признаками, существуют методы, совершенно далекие от генетики, которые позволяют преодолеть гене­тические недостатки. Было замечено у обезьян, что мамы пугливых и застенчивых детенышей силой заставляют их участвовать в играх и выяснять отношения с другими чле­нами стаи, в результате чего врожденная застенчивость бы­стро проходит. Тем более у людей с помощью правильного воспитания можно преодолеть врожденные пороки харак­тера. Как ни странно, но знание о том, что негативные чер­ты характера наследуются, не мешает, а помогает преодо­левать их. Три психотерапевта, узнав из публикаций о гене­тической подоплеке характера, изменили тактику лечения людей, страдающих чрезмерной застенчивостью и неуве­ренностью в себе. Вместо того чтобы пытаться преодоле­вать застенчивость, они стали учить пациентов следовать своим врожденным наклонностям, не стесняясь этого, и получать удовольствие от жизни. Оказалось, что такой под­ход действует. Пациенты чувствовали облегчение, когда им говорили, что их характер врожденный, т.е. естественный, а не дурная черта, приобретенная в результате неправиль­ного воспитания. Парадоксально, но снятие ощущения не­правильности собственного поведения вместе с разрешени­ем группе пациентов вести себя в соответствии с собствен­ными склонностями существенно повышало самооценку людей и способствовало налаживанию живого общения в группе. Таким образом, объясняя человеку, что его застен­чивость наследственна, можно помочь этому человеку из­бавиться от чрезмерной застенчивости. Психоаналитики, консультирующие семейные пары, также отметили, что семейные конфликты проще разрешить, если объяснить семейной паре, что раздражающие черты характера обо­их являются врожденными. Поэтому их нельзя устранить, но нужно найти способ жить вместе, обходя острые углы. Родителям гомосексуалистов также легче принять выбор их детей, если они знают, что это врожденная склонность, а не результат их неправильного воспитания. Осознание того, что черты характера являются врожденными, отклю­чает эмоции и позволяет разуму найти решение проблемы (Efran J. S., Greene М. A., Gordon D. Е. 1998. Lessons of the new genetics. Family Therapy Networker22: 26-41).

Предположим, вы хотите вывести породу лисиц, кото­рые были бы ручными и менее пугливыми. Метод известен уже на протяжении веков. В каждом помете нужно отби­рать самых темных щенков и оставлять их для спаривания. Через несколько лет у вас будут относительно ручные лисы с темной шерстью. Этот дедовский способ только 80-х го­дах прошлого столетия обрел новый смысл и подсказал взаимосвязь между биохимией мозга и индивидуально­стью. Психолог из Гарварда Джером Каган (Jerome Kagan) руководил группой исследователей, занимающихся про­блемой застенчивости у подростков. Они обнаружили, что признаки необщительности и чрезмерной застенчивости проявляются уже в четырехмесячном возрасте, и уже тогда можно сказать, каким будет ребенок в 14 лет, а по подростку с уверенностью можно судить о том, каким он будет взрос­лым. Воспитанием можно изменить многое, но некоторые наиболее глубокие индивидуальные особенности все равно сохранятся.