Гены, судьба, духовность
Шрифт:
ТРН - триптофан гидроксилаза - фермент, принимающий участие в синтезе серотонина и превращающий триптофан в 5-ги- дрокситриптофан, который далее декарбоксилируется в серотонин (5-НТ) Обнаружено две изоформы фермента ТРН, 1 и 2, гены которых располагаются соответственно в 11 и 12 хромосомах. Ген ТРН1 локализован в хромосоме 11 (район р15.3-р14), для этого гена обнаружен полиморфизм - замена А на С в 779 положении интрона 7.
5-НТТ - серотониновый транспортер, который играет важную роль в серотонинергической нейротрансмиссии, ассоциирован с депрессиями. Ген 5-HTTLPR в 17 хромосоме, полиморфизм в его 5’ регуляторной области, где найдена делеция 44 п.о. S (short) аллель гена уменьшает его транскрипционную активность.
Моноаминоксидаза
Гены, которые наиболее достоверно оказывают влияние на склонность к самоубийству - это: TPH1 и 5-HTTLPR. Последний ген, вероятно, влияет не на все случаи самоубийств, а на самоубийства, производимые с особой жестокостью и на повторные попытки самоубийства. Вышеупомянутый ген МАОА может действовать в совокупности с другими генетическим факторами, также способствуя обращению к особенно жестоким способам самоубийства (41).
Кроме вышеназванных, на предрасположенность человека к суицидному поведению оказывают влияния варианты еще двух генов - SLC6A4 и COMT, оба эти гена имеют отношение к серото- ниновой и допаминовой системам мозга (4).
Говоря о генах, придающих человеку склонность к самоубийству, я, конечно, не умаляю роль среды. В зависимости от тех условий, в которых развивается организм, в разбираемом явлении, прежде всего в зависимости от воспитания, происходит реализация генов в конечный фенотип, т.е. в тот или иной набор признаков и свойств, в том числе психофизиологических, которые свойственны взрослому человеку. Наконец, не во всех, но во многих случаях есть внешний повод, подтолкнувший человека к самоубийству. На один и тот же внешний стимул разные генотипы реагируют по-разному. Это общее правило, справедливое и в случае самоубийств. Суицидная реакция часто вызывается внешним фактором (факторами, условиями), но то, что эта реакция оказалась именно суицидной, зависит от набора генов данного индивида.
Я ограничусь здесь рассмотрением выбора между «жить» или «не жить». Подобным образом можно было бы рассмотреть и другие выборы, встающие перед человеком. Во многих случаях, однако, пока еще было бы невозможно отыскать сведения о влиянии генотипа на выбор. Информация, однако, накапливается быстро. Приведу лишь один пример. Некоторое время назад появилось сообщение о выявлении гена, который сказывается на выборе мужчины «изменить ли жене» или «не изменять». Опубликовано исследование (42), результаты которого показывают, что существует ген, влияющий на брачное поведение мужчины. Это ген AVPR1A (локализован в хромосоме 12), кодирующий рецептор нейропептида аргинин вазопрессин. Ранее было показано, что разные варианты этого гена определяют моногамное или полигамное поведение грызунов. В последнем исследовании было изучено около двух тысяч взрослых мужчин. Оказалось, что некая аллель гена AVPR1A (RS3334) в гомозиготном состоянии и в меньшей степени - в гетерозиготном, достоверно влияет на вероятность кризисов в супружеских отношениях, на брачный статус мужчины и на то, насколько жена удовлетворена супружескими отношениями.
Как я показал на примере стремления к самоубийству, поведение человека, его реакция на внешние обстоятельства достаточно жестко запрограммированы его генами, его генотипом.
Итак, в своих желаниях (хотениях - как говорят философы) человек не свободен: хотения возникают из его подсознания и появляются как конечное звено длинной цепи биохимических и физиологических реакций, запускаемых генами. Человек
Рассмотрение современных данных о влиянии генотипа на возникающие перед человеком выборы казалось бы приводит к тому заключению, которое более ста лет назад сделал Э.Гек- кель. Приведу цитату из его известной книги, впервые изданной в 1899 г.
«Горячий спор между детерминистами и индетерминистами, между противниками и сторонниками свободы воли, ныне, после двух с лишним столетий, окончательно решен в пользу первых. Человеческая воля так же мало свободна, как и воля высших животных, от которых она отличается только степенью, а не родом. Ещё в 17 в. старая догма свободы воли существенным образом оспаривалась по общим философским и космологическим основаниям, а 19 век дал нам в руки совершенно другое оружие для окончательного её опровержения, могучее оружие, которым мы обязаны арсеналу сравнительной физиологии и истории развития. Мы теперь знаем, что всякий волевой акт в такой же мере, как и любая другая душевная функция, определяется организацией хотящего индивидуума и изменчивыми условиями окружающей внешней среды. Характер стремления заранее обусловлен наследованием от родителей и прародителей; решимость на каждый поступок определяется приспособлением к обстоятельствам минуты, причем перевес получает соответственно законам, определяющим статику душеных движений, наиболее сильный мотив» (35, стр. 67-68).
Отрицает существование свободы воли и современный нейробиолог и популяризатор науки, С.Харрис (34), отрицает на том основании, что по приводимым им наблюдениям нейрофизиологов импульсы в мозгу человека фиксируются до появления осознанных мыслей. Если желания и намерения возникают в мозгу неосознанно и неконтролируемо, то поведение человека яко бы определяется неконтролируемой активностью мозга, а не самим субъектом, не его Я. Ошибка Харриса очевидна. За появлением желания и намерения следует акт их реализации. Кроме простых инстинктивных или рефлекторных реакций более сложные являются не автоматическими, а осознанными, и в этих случаях человек сознает свои действия и принимает то или иное волевое решение.
Беда многих, если не большинства философов, состоит в том, что они рассуждают о человеке вообще, не принимая во внимание все разнообразие людей. В обсуждаемой здесь проблеме свободы воли верную позицию из известных мне философов занял Э.Фромм. Он пишет:
«Традиционное рассмотрение свободы воли страдало не только от того, что в нем не отводилось должного места открытию Спинозы и Лейбница о неосознанной мотивации. Есть и другие недостатки традиционного рассмотрения свободы воли.
Один из них состоит в том, что мы привыкли говорить о свободе воли «человека вообще», вместо того, чтобы говорить о свободе воли определенного человека» (выделено мною - ИЗ.) (43, стр. 208).
В этой связи Фромм отмечает, что «у большинства людей мы имеем дело с противоречащими друг другу склонностями, которые сбалансированы таким образом, что они [люди] могут выбирать. То, как они действуют, зависит от силы тех или иных противоречивых склонностей их характера» (стр. 217) и что «объем свободы решения меняется в ходе жизненной практики ежемоментно» (43, стр. 225-226).
«Действия человека постоянно определяются его склонностями, которые коренятся в действующих в нем силах (обычно неосознанных). Когда эти силы достигают определенной интенсивности, они могут быть настолько могущественны, что не только предрасполагают человека к решению, но и предписывают ему принять это решение, обрекая его тем самым на потерю свободы выбора» (43, стр. 237). Это заключение Фромма вполне соответствует тому, что я выше писал о роли генов в принятии решений.