Геня, Петра и Лолита
Шрифт:
Половина бетонной стены с ужасным грохотом вывалилась наружу. Пора.
Я уселась на жесткий треугольник, пристроив Геню на колени. Та нажала на кнопочку. Винты быстро набирали обороты.
– Управлять будешь по моим командам вот этим рычагом. Мне с ним не справиться, он наклоняет винты. Помнишь закон прецессии гироскопа?
– Помню.
– Давай. Медленно влево, - я почувствовала, как пол уходит из под ног и наш свистящий аппарат ныряет
Сразу охватил страх высоты. Тринадцатый этаж, это же больше пятидесяти метров! Не дай бог грохнуться оттуда.
– Отпусти, а то нас сдует отсюда, - малявка колотила меня по коленям.
Под нами плавно неслись ровные квадраты полей, опушенные узкими лесополосами.
– Роза, поднимись повыше, а то мне трудно сравнивать с картой.
– С какой?
– Спутниковой. Я запомнила ее из Интернета. Вот так хорошо. Кстати, Роза, а куда мы летим?
Вопрос, конечно, интересный! За подготовкой и хлопотами перед побегом он как-то ушел на задний план. Куда? До столицы две тысячи километров. Да и что там делать? Учиться дальше? Зачем, когда у меня на коленях чудо, знающее ответы на все вопросы в мире? Место должно быть как можно ближе к Тюмени. Я стала перебирать родню.
А что если к бабке? Вернее - к её мужу. А еще вернее - на бывшую усадьбу мужа, в Малиновку. Там была когда-то дача первого секретаря Курганского райкома, которую приватизировал после перестройки на рельсы демократии муж бабушки, ставший тогда уже руководителем областного масштаба.
Я была там всего раз, но красота усадьбы на краю небольшого пруда поражала. До сих пор помню аромат хвои и непрестанный пересвист птичек в окружающей усадьбу роще. Правда, в доме уже более пяти лет никто не живет, но это даже и хорошо.
– Так, Геня, летим к моей бабушке. У нее дом недалеко от Кургана. Это двести километров южнее Тюмени.
– Да, помню. Тогда поверни немного вправо, нам надо лететь точно над этой трассой. А потом свернем вправо.
Я поразилась, как такая маленькая головка удерживает в себе такую массу данных.
Добрались до Малиновки мы часа через три. Долго кружили над рощей, выбирая, куда лучше опуститься.
Я показала Гене на пустырь за сараями. Мы медленно плюхнулись возле почерневшей деревянной изгороди. Отряхнувшись, взяла Геню на руки, и еле волоча ноги, побрела к крыльцу усадьбы.
Остановилась передохнуть перед кирпичными ступеньками.
– Вернулась, значит?
– знакомо скрипучий бабкин голос заставил вздрогнуть.
– И еще дитё в подоле бабке принесла. Нате вам, воспитывайте, кормите, поите, одевайте.
Я
– Здравствуй, бабуля. А я думала ты на Канарах.
– На Канары едут пары, а одиноким там делать нечего.
– А что... этот, первый секретарь?
– Внучка, ты будешь смеяться, но он все мои денежки спустил в казино. Хорошо, твоя мать прислала на дорогу.
Так, теперь стало яснее и веселее.
– А этот дом? Не заложен?
– Ты про эту развалюху?
– Да.
– Я еще перед отъездом все дома на себя переписала.
– Так мы у тебя поживем?
– До твоей пенсии, внучка?
– Баба Роза, ты что, собираешься еще так долго прожить? Тебе ведь уже восемьдесят.
– Ты мои года не считай, старый - не больной.
– Верно, бабуля, пусть другие года считают, а мы будем жить, сколько захотим, верно?
– писклявый голосок Гени заставил бабку окаменеть.
– Ты где таких слов набралась, малявка?
– старуха гневно застучала об пол клюкой.
– Ладно, хватит стучать и ворчать. На стол все мечи, что есть в печи.
Я испугалась, что старуху обнимет кондратий и унесла Геню в спальню на второй этаж.
– А что, я права, - Геня улыбалась.
– Сама без гроша, а еще пытается понукать.
– Права, права. Но пока она здесь хозяйка, придется нам ее слушаться.
– Нет. Давай лучше я ее...
– малявка достала из карманов своего халатика лазер и фотовспышку.
– Геня, прошу тебя, потерпи денек. И насчет денег... тут большой вопрос. Мне мама рассказывала...
– Тоже Роза?
– Да.
– И тоже Черная?
– Да.
– Тогда я тоже буду Роза Черная. Не хочу быть Геня. Это не девчачье имя. Если я тебя буду называть мамой, исправишь мне имя?
Я обняла малышку и заплакала. Хотя какая она малышка - восемь лет уже.
– Давай я тебя тогда буду звать Розалия, нравится?
– Да, мама, - Геня хитро прищурила глаза.
– Ты там что-то про деньги бабкины говорила?
Да, девочка все помнит, знает и понимает.
– Дело в том, Розалия, что муж бабкин, будучи первым секретарем обкома, когда их автоматически назначили руководителями областей, неожиданно стал коллекционером. Он сначала скупил золото во всех магазинах области, потом в ломбардах, потом в антикварных магазинах. А через два года правления уехал за рубеж, даже не сдав дела.
Следователи неделю делали обыск в усадьбе, перекопали все огороды и луга вокруг пруда - ничего. Даже пруд спустили. Оказалось, муж бабкин весь областной бюджет растранжирил на золото.