Геомант
Шрифт:
— И как она выглядит сейчас? — задал вопрос Ниш. Даже под маской стало видно, что Юлия нахмурилась.
— Как несколько вееров.
— Несколько вееров? — довольно громко воскликнула Иризис.
На этот раз Юлия не попыталась съежиться или укрыться. Она только подвинулась ближе к Нишу.
— Мне нравятся веера, — вызывающе ответила она. — У мансера Фламмаса, в чьем погребе я провела столько времени, было множество самых различных опахал, очень красивых. Я иногда рассматривала их при помощи пальцев.
— Юлия,
— Вся модель — веер. Он очень большой и развернут прямо передо мной. — Юлия подняла перед собой открытые ладони. — Сейчас он бирюзового цвета, но я могу изменить его на любой другой, если вам не нравится.
— Мне наплевать…
Ниш дернул Иризис за рукав, и она замолчала.
— Все, что находится передо мной, находится на этом веере, словно миллион закорючек. Люди всегда отличаются от вещей. Они ярче, но сложнее. Иногда я распутываю их узелки.
— О каких людях ты говоришь? — заинтересовалась Иризис. — Неужели ты можешь увидеть каждого человека в этом мире?
— Конечно нет! Только людей, у которых есть таланты. — В голосе Юлии явственно прозвучала насмешка.
— Большинство людей для меня крошечные точки, и я не могу увидеть, что в них заключено, а некоторые оставляют очень яркие следы, особенно те, кто использует Тайное Искусство.
— А ты видишь там меня? — нетерпеливо спросил Ниш.
— У тебя нет никакого таланта.
Юлия сказала об этом настолько откровенно, что Ниш смущенно поежился.
— Ты и меня не видишь, — безразличным голосом произнесла Иризис.
— Напротив, тебя я отчетливо вижу! Но ты представляешься не узелком и не закорючкой, а твердым черным шариком.
После недолгого молчания Иризис снова заговорила:
— Но ты сказала о нескольких веерах.
— Второй веер расположен позади меня. Сейчас он голубого цвета и очень маленький. Я плохо его вижу. И еще есть веера, по обеим сторонам. — Юлия обвела себя руками. — И сверху, и снизу тоже. Тот, что сейчас внизу, — темно-коричневый, и я на нем почти ничего не вижу.
— Блестяще! — воскликнула Иризис. — И ради этого дара мы так долго старались? Узелки на веерах? С таким же успехом мы могли бы сразу отправляться на плаху.
Юлия замерла, так и не опустив рук. Ниш бросил на Иризис сердитый взгляд. Чувствительница медленно повернулась лицом к механику.
— Вас казнят? — прошептала она.
— Если мы не найдем ремесленника Тиану и не приведем ее на завод, нам грозит страшное наказание, — пояснил Ниш. — До сих пор мы надеялись сконструировать прибор, который мог бы использовать твою способность видеть людей вроде Тианы.
— Моя модель не всегда представлена в виде вееров, — заговорила Юлия. — Она может быть такой, как мне захочется. Иногда мир бывает похож на яйцо, висящее в пустоте,
Иризис горстью захватила прядь своих золотистых волос и натянула, словно хотела вырвать их с корнем. С ее стороны отчетливо послышался скрип сжатых зубов. Ниш присел на корточки перед чувствительницей.
— Юлия, беда в том, что нам недоступно твое представление о мире. Мы не можем видеть его в виде вееров или яиц с пятнами. И мы не знаем, как твоя система может помочь отыскать Тиану. Но нам придется ее найти, а не то лиринксы… — Он удрученно замолчал.
— Она должна узнать все, — потребовала Иризис.
— Иначе лиринксы нас съедят, — закончил Ниш. Юлия задохнулась от страха, забилась в кладовку и свернулась в клубок. Иризис и Ниш не стали ее успокаивать.
Ниш принес блюдо с едой и предложил Иризис, но та отказалась. Он набрал горсть вяленого инжира и стал чистить его, обсасывая шкурки и зернышки. Эти звуки еще больше расстроили Иризис.
— Плохи наши дела, Крил-Ниш!
Он ошеломленно оторвался от еды:
— Ты в первый раз за последнее время произнесла мое полное имя!
— Это означает только то, что я в отчаянии.
— Не могу поверить, что ты сдаешься, Иризис.
— Нам не справиться с этой задачей. Мы никогда не увидим того, что видит она, а если даже и увидим, то я не смогу изготовить прибор для поисков Тианы. И ты знаешь почему.
— Да, я начинаю понимать.
— И что ты собираешься сказать своему отцу?
— Я скажу, что изготовить устройство для работы с чувствительницей невозможно, поскольку на изучение ее образа мышления уйдут долгие годы. Это ведь на самом деле так, мне даже не придется врать.
— Да, и вовсе ни к чему рассказывать, что неудача произошла из-за меня, лживой мошенницы.
— Ни к чему, — повторил Ниш. — Но на этот раз с нами все кончено.
Он медленно обошел комнату, рассеянно осматривая книги и свитки, и странные незаконченные приспособления на стенде. Иризис оторвала кусок копченой колбасы, откусила маленький кусочек и отложила ее в сторону.
В дверь домика кто-то постучал. Ниш, решил было не обращать внимания, но стук повторился.
— Ты что, не можешь спросить, что случилось? — раздраженно спросила Иризис.
Ниш отпер внутреннюю дверь, потом наружную. На пороге стоял взволнованный Ял-Ниш.
— Ну что у вас? — громко закричал он.
— Мы работаем, — солгал Ниш. — Я не могу сейчас разговаривать, поскольку эксперимент в самом разгаре.
Ял-Ниш схватил его за шиворот.
— У вас есть время только до рассвета. Ги-Хад и солдаты отыскали Тиану в шахте, но на них напали лиринксы. Ги-Хаду единственному удалось уйти живым. А Тиана… — Ял-Ниша настолько душил гнев, что ему пришлось немного отдышаться. — Это окончательно погубит меня.