Геометрическая прогрессия чувств

Омарова Анна

Тебе надоела эта игрушка,

Пора стереть из своей жизни

Последствие танцев под лошадьми.

На пятый день января,

Когда снег не пошёл,

Ты отвёл меня в тёмный лес под слёзы несчастной лошадьи.

Ты привёл меня в дом,

Там обменял ты меня на три золотых кольца.

Там пробыла я до весны,

Вовсе не долго,

Не спав по ночам.

Моя цена – грамм серебра.

И я решила покончить с этой печалью,

Несколько линий,

Красный цвет и чувств вовсе нет.

Терновый

венец врос в мою голову,

Семена колючего дерева попали мне в мозг,

И я не чувствую боли

И жалости тоже.

И тогда я, ни разу не дрогнув,

Облила эту хижину несчастных дев иц керосином.

И подожгла,

Подожгла свой публичный дом

Вместе с несчастными девицами.

Теперь я несчастный лирический герой,

Но не жажду свободы,

Я ищу смерть,

Не свою.

****

Иисус в Арктике.

Мне 33,

Я приняла стадию Христа,

Меня распяли не насильно,

Пожалуйста, не плюй в меня.

Ты лучше в дребезги разбей меня,

Чтоб больше никогда не смогла б собраться вновь.

Мне 33,

Мои руки проткнуты гвоздями,

Я вся пропитана вином,

А где же кровь?

А кровь в кино.

Иисус воскрес,

Прям как в кино,

А я мертва,

Мертва в реальности.

Не бойся и не плачь,

Я попаду ведь в ад.

Поговорю там с Сатаной и предотвращу я таянье ледников.

Не бойся, не тони в слезах.

Ведь в Арктике пингвины будут жить.

****

Я буду Иисусом,

Я буду страдать,

Или убью я старуху,

И буду страдать.

В постмодернистском столетие – постмодернистская мораль,

Но убили мораль,

Нет сути в экзистенциальном ужасе бытия.

Старухам больше не зачем страдать.

Я убиваю старух и без скидки,

Цена им вовсе не в один сапог.

Я не поверю в Христа,

Его не распяли пока,

И эта утопия длится не долго.

Давайте убьём Иисуса Христа

Вместо меня.

Я променяю мир на два сапога.

И после распятия Христа,

Передо мной в рай не захлопнуты врата,

Я ни за что не поднимусь туда.

Ведь я кану в небытие, за пределы сознания,

А время исчезнет как сон столетнего старца.

Зато на дальней планете соседней Вселенной

Печальные совы перестанут грустить.

Вы продали золото,

Нам нечем теперь век золотит.

*****

Моё сердце бумажная картонка.

Моё сердце размокло,

Как бумажная картонка.

Под дождём не холодно.

Я одна,

А моё сердце одинокая льдина,

Которая постепенно исчезает в океане сознания.

Невыносимые лучи так болезненно обжигают,

Точно ты своими

пылкими губами.

******

Я чувствую, как твоя рука дрожит,

Я чувствую, как сердце моё трепещет.

Я вижу, как рушатся города,

Которые строили века.

Я вижу страх в твоих пустых глазах,

Не бойся, сделай шаг навстречу мне.

Мы не столкнёмся как те поезда,

Мы ведь одноименные полюса одного магнита,

Но наши судьбы уже перевязаны красною лентой отчаяния.

Табуретка

Надежда погасла, как и свет в соседнем окне.

Несчастная табуретка упала на пол.

Теперь её никто не поднимет,

Останется лежать она до утра,

А может до завтра,

А может до марта,

А может уже никогда не будет стоять она,

Но зато её не уронят больше.

Табуретка в вечном покое,

Как когда- то тогда,

Когда не помнит она.

А несчастная люстра в ожидании томительного чуда.

И дешёвая сижка дымится,

Навевая тоску.

Я смотрю в соседнее окно

И не вижу выхода,

Ведь весна навсегда ушла.

*****

В моём окне погас вновь свет,

Но ты не предал этому значенья.

Ведь я давно дала понять,

Что нет меня.

На море Мёртвом штиль.

Но я хотела,

Чтоб ты меня не понимал.

Ты так и сделал,

Ведь я просила слёзно.

А может ты и сам хотел избавиться от антитез.

Сегодня не спала я,

Не накрывалась одеялом.

Ждала как в детстве монстра жуткого из шкафа,

Надеясь, что он съест меня,

Но он на веганской диете,

Спасает мир от ГМО

Пока ты перечитываешь те не отправленные сообщенья.

****

Цветы увяли и распустились вновь.

Маяк, погасший сотню лет назад,

Вновь освещает путь давно исчезшим кораблям.

Твои слова слетают с губ,

И зависают в воздухе,

Словно скорбь неведомая.

Я внутри сознания,

Ты внутри сознания.

Но ты так и не вошёл в рамки моего познания.

–

Прости

Мы сидели вдвоем, укутавшись пледом, на бетонном балконе,

Ты и я

И еще миллиарды звёзд.

Ты своим нежным голосом пел мне Земфиру,

И холодный октябрь еле слышно тебе подпевал.

Ты и я слились воедино, пока весь город спал.

Ты хотел отобрать у меня всю печаль.

Кто бы знал, что в тебе вдвое больше тоски.

Мне жаль.

Вишнёвая помада

Твоя вишнёвая помада на шее моей,