Геополитика: Как это делается
Шрифт:
На первом этапе, чтобы возглавить Германию, Пруссии требовалось создать образ общенемецкого врага и разгромить его. Союзником в этом деле должна была стать Австрия. Прежде чем углубиться в подробности того, как Бисмарк «клеил» лоскутную Германию в единый монолит, стоит вспомнить, что накануне событий в Голштинии, которые стали стартом объединения, его буквально затравили газеты. Какие? Разумеется, либеральные. Бисмарк возбудил десятки исков об оскорблении его чести и достоинства. Но либеральные судьи, даже признавая правоту истца, назначали чисто символические наказания. [222] Правда, знакомая история? Когда Бисмарк делал первые шаги в качестве премьера, буквально все требовали отставки правительства. Но канцлер будто спокойно ожидал своего часа, не боясь за кресло и карьеру. При этом действовал он крайне нагло, так не может поступать даже политик, имеющий поддержку всего общества. В ответ на выпады либералов против правительства он ввел цензуру чрезвычайным решением того самого правительства. Теперь закрыть любую газету можно было просто на основании ее «общей направленности», враждебной существующей государственной системе. В довершение всего против Бисмарка и его политики решительно выступил наследник престола кронпринц Вильгельм. Но король отчего-то держал на посту премьера абсолютно непопулярного Бисмарка, который еще не совершил, между прочим, ни одного из своих великих поступков. Курение
222.
См.: Власов Н. Великий Бисмарк. – М.: Яуза, Эксмо, 2012. С. 193.
Ожидание Бисмарка было недолгим: 15 ноября 1863 года скончался датский король Фридрих VII, и на престол вступил его наследник Кристиан IX. Вот тут Европа вновь «уткнулась» в старый добрый «голштинский вопрос». Та самая Голштиния, ради которой был убит российский император Петр III и за принадлежностью которой пристально смотрели англичане, вновь становилась поводом для войны. [223] На середину ХIХ века принадлежность Голштинии и Шлезвига была следующей – датский король владел ими на основе личной унии. То есть эти территории подчинялись ему лично, но в состав королевства Датского не входили. [224] Такая ситуация вполне устраивала морскую Великобританию – удобная гавань Киля была «ничья». Именно в это время лорд Пальмерстон сказал знаменитую фразу: «Во всей Европе еще недавно шлезвиг-голштинский вопрос понимали три человека – принц Альберт (муж королевы Виктории), один старый датчанин и я. Но принц Альберт, к несчастью, недавно умер; старый датчанин сидит теперь в доме умалишенных, а я совершенно забыл, в чем там дело».
223.
Об этом поговорим в следующей главе.
224.
При этом Шлезвиг был населен наполовину датчанами и был ближе Дании, в Гольштейне жили почти исключительно немцы. Гольштейн входил еще и в Германский союз.
Часто цитируя эту фразу, историки никогда не задумываются о том, почему один из лучших политиков в истории человечества публично приписал себе амнезию. Дело в том, что Англия готовилась «не заметить» включения Гольштейна в состав образующейся Германии. Получалось, что более 100 лет они препятствуют и шведам, и русским, и датчанам присоединить к себе Голштинию. Держат вопрос все время в подвешенном состоянии и отчего-то «вдруг» меняют свое отношение, позволяя Бисмарку осуществить аннексию. При том что 20 лет назад Англия помешала той же самой Пруссии присоединить тот же самый Гольштейн и сделала все, чтобы ситуация была максимально сложной юридически. В 1848-1849 годах во время войны с Данией, которую вела прусская армия, «великие державы» вмешались, и в 1852 году был подписан так называемый Лондонский протокол. Он зафиксировал статус-кво и запретил Гольштейну и Шлезвигу отдельно друг от друга стать частью датского государства и сохранять свою автономию. В 1855 году Дания попыталась ввести общую для себя и Шлезвига конституцию, но жесткая реакция Германского союза заставила их сдать назад. Немецкие же националисты из обеих автономий, как через 100 лет после них немцы Судетской области Чехословакии, находились в конфронтации с центральным правительством своей страны и смотрели в сторону Берлина. Перед самой смертью король Дании Фридрих VII подписал указ о том, что с нового 1864 года Шлезвиг полностью присоединяется к Дании, а для Гольштейна вводится самостоятельное управление. Его сын, новый датский король, сразу подписал конституцию, в соответствии с которой Шлезвиг становился частью датского королевства. [225] В тот же день наследственные права на герцогство предъявил и один из немецких князей, который ранее получил от датчан отступные за отказ от прав. Конфликт обретал четкую форму.
225.
См.: Власов Н. Великий Бисмарк. – М.: Яуза, Эксмо, 2012. С. 213-215.
И тут Бисмарк вновь пошел против течения. Германское общественное мнение с благосклонностью отнеслось к притязаниям немецкого князя Аугустенбурга на престол Гольштейна. Но Бисмарк выступил категорически против – ему ведь нужно было присоединять Гольштейн к Пруссии, а не отдавать его «законному» удельному князьку. Судя по всему, Герсон Блейхрёдер давал своему премьеру очень хорошие советы. Потому что только Бисмарк знал, что сверхдержавы того времени не выступят против Пруссии в этом вопросе, и мог спокойно не оказывать поддержки германскому князю Аугустенбургу. И даже отвечать на убийственные реплики своего собственного прусского короля, который не понимал того, что происходит, а потому негодовал по поводу позиции Бисмарка и спрашивал его: «Разве вы не немец?» [226]
226.
Позиция Бисмарка просто шокировала его сторонников. Согласитесь, гнуть свою линию, когда вас ненавидит вся Германия, не поддерживает парламент, да еще и король, волей которого вы только и держитесь на месте премьера, задает вопросы в такой формулировке, – практически невозможно без четкой и ясной уверенности. Вот откуда Бисмарк черпал эту уверенность – и есть ключ к разгадке феномена создания Германской империи. Убежден, что черпал он ее у банкиров.
В итоге Австрия и Пруссия предъявили Дании ультиматум, заявив, что следуют букве Лондонского протокола и требуют от нее отказаться от своего намерения. Дания ультиматум отвергла. 1 февраля 1864 года австро-прусские войска пересекли границу и вторглись в Шлезвиг. [227] Датчане вскоре сдались. «Европа безмолвствовала, словно ее и не существовало. Шлезвиг, Гольштейн, Лауэнбург были отторгнуты от Дании Венским трактатом 30 октября 1864 года. Эту игру, которая в конце концов удалась, и не только за счет продуманной тактики, но и за счет изрядной доли везения (отказ в последний момент Англии и Швеции от военной интервенции), сам Бисмарк позднее считал своим самым большим дипломатическим успехом». [228]
227.
Красота плана Бисмарка – Блейхрёдера состояла в том, что на первом этапе Австрия должна была помогать Пруссии создавать Германию.
228.
См.: http://www.hrono.ru/biograf/bio_b/bismark.php.
Шлезвиг
Итогом отказа датского кроля от прав на два герцогства стал тот факт, что отныне их судьбой должны были распоряжаться лишь два победителя. В результате подписания Гаштейнской конвенции Австрия получала Гольштейн, Пруссия – Шлезвиг, однако в Киле (то есть на территории Гольштейна) создавалась прусская военно-морская база. [229] Такой расклад полностью устраивал Англию, Францию и Россию – то есть три сверхдержавы того времени. Англичане отдавали Киль пруссакам, у которых практически не было флота, французы и русские имели столкновения интересов с австрийцами в Италии и на Балканах. Таким образом, довольными остались все.
229.
То есть схема принадлежности стратегического порта Киль опять была очень запутанной.
Теперь следовало нанести удар по Австрии. Почти через год начнется австро-прусская война, которая приблизит Бисмарка еще на один шаг к осуществлению его цели. Для этого прусскому премьеру нужно было добиться нейтралитета Франции. И в октябре 1865 года он отправился в Биарриц на свидание с французским императором. Тот встал на сторону Берлина. Почему? Об этом чуть позже. Политическая карьера Бисмарка замечательна одним нюансом – его противники всегда сами делали все, что нужно Бисмарку. Он лишь должен был правильно реагировать на их поступки. Датчане нарушили Лондонскую конвенцию, теперь конвенцию Гаштейнскую нарушили австрийцы, которые заявили о намерении передать вопрос о решении будущего двух герцогств в сферу компетенции Германского союза. А потом категорически отказались от созыва европейского конгресса, который предложила Франция, по этой теме. Фактически Вена сама на всех парах шла к войне с Берлином. Но в этой войне австрийцы будут разгромлены и после станут играть исключительно вторые роли на фоне Германской империи, попав в кильватер политики Берлина до самого своего крушения в ходе Первой мировой войны. Когда кто-то активно желает конфликта, в ходе которого он может быть уничтожен, это значит, что он рассчитывает на некоторые обстоятельства, позволяющие ему надеяться на победу. И когда мы не знаем этих «обстоятельств», подобный поступок политика кажется нам простым идиотизмом. Так, желание Саддама Хусейна присоединить к себе Кувейт привело к удару США и их союзников по Ираку. Операция «Буря в пустыне», быстрый разгром иракских войск в Кувейте. И мало кто задавался вопросом: а почему Саддам вдруг решил сделать такой странный шаг? Почему он решил, что мировое сообщество позволит ему проглотить нефтеносный Кувейт? Ответ прост: Хусейна к оккупации Кувейта подтолкнули американцы, представив Саддаму дело так, что это будет ему наградой за то, что он в течение десяти лет был «шпагой» США на Ближнем Востоке. Ведь придя к власти, менее чем через год Хусейн начал войну против Ирана (1980 год), и эта война длилась десять лет. [230] Сразу по ее окончании Саддам и оккупировал Кувейт. Ослабленный, с огромными потерями, он решил захватить союзника США? В своем ли уме был правитель Ирака? В своем, потому что США обещали, что не заметят этого – исторических причин для аннексии было много. Все границы на Ближнем Востоке произвольно нарезались колонизаторами после крушения Османской империи.
230.
Подробнее об этом см.: Стариков Н. В. Шерше ля нефть. – СПб.: Питер, 2010.
Точно таким же идиотизмом выглядит и решение Гитлера напасть на СССР. Чем эта авантюра закончилась – известно всем. Но ведь сам фюрер писал в «Майн Кампф», что война на два фронта, которую допустил кайзер во время Первой мировой, является страшной ошибкой и не должна быть повторена. И вот, воюя с Англией, он нападает на СССР, который продает немцам стратегические материалы и поставляет зерно. Почему? Потому что 10 мая 1941 года в Лондон улетел заместитель Гитлера по партии Рудольф Гесс, который на Нюрнбергском трибунале получит пожизненный срок. [231] Хотя всю войну он просидит в английском плену. Разгадка проста – Гесс договорился, что Англия поможет Гитлеру, и, нападая на нас, Гитлер был уверен, что фронт будет только один. Так, по сути, и было. Самые страшные первые месяцы войны помощи от союзников не было никакой. А второй фронт в Европе был открыт только летом 1944 года…
231.
Гесс вообще живым из тюрьмы не вышел. Его убили в возрасте 89 лет, инсценировав самоубийство «в стиле Бориса Березовского». Подробности см.: Стариков Н. В. Кто заставил Гитлера напасть на Сталина. Роковая ошибка фюрера. – СПб.: Питер, 2011.
Вот и Австрия на всех парах спешила к военному конфликту с Пруссией. Почему? Потому что 12 июня 1866 года был заключен тайный франко-австрийский договор, согласно которому австрийцы устраняли почву для противоборства с Парижем, соглашаясь отдать Венецию в обмен на нейтралитет французов и давая добро на создание на западе Германии зависимого от Франции немецкого государства. [232] Но еще более важным этапом формирования у Вены уверенности в будущей победе стало покушение на Бисмарка, которое состоялось чуть ранее – 7 мая 1866 года. Это настолько интересная история, что о ней стоит сказать особо. Что означают покушение на премьера какой-либо страны и последующая поддержка обществом террориста? Перед нами картина полного раздрая внутри государства, сильнейшего конфликта между обществом и властью. Вот такая искусственная ситуация создавалась для австрияков: именно так они представляли ситуацию – и были обмануты. Историю с «покушением» на Бисмарка описывают все его биографы. И дают нам тем самым отличный пример разницы между знанием и пониманием. После дополнительных подробностей слово «покушение» действительно нужно брать в кавычки…
232.
См.: Власов Н. Великий Бисмарк. – М.: Яуза, Эксмо, 2012. С. 244.
Покушение на Бисмарка было инсценировкой, спектаклем, предназначенным для Венского двора, доказательством внутренней слабости Пруссии. В те времена что русские цари, что немецкие премьеры ходили по улицам без охраны. Студент Фердинанд Кохен-Блинд выстрелил в Бисмарка из револьвера прямо на улице. Из пяти выстрелов лишь один слегка задел премьера, который сам обезоружил и задержал террориста. Что интересно – немецкие газеты стали прославлять Кохен-Блинда как человека, «который посвятил свою жизнь тому, чтобы освободить Отечество от чудовища». Спектакль удался – непосвященному казалось, что вот-вот «кровавый режим Бисмарка» падет, так как немцы Пруссии не хотят войны с немцами Австрии. И крайне непопулярный и мешающий Вене прусский премьер будет сметен, стоит лишь только обострить ситуацию.