Гепан
Шрифт:
"Нет, сейчас не время рассказывать об этом", — подумала она. Внутри неё всё ещё была ненависть, и она знала, что для Быкова этот враг никогда не сможет стать союзником. Если пришелец говорит правду, то на материнском корабле всё станет ясно. Но нужно держать его под контролем и не давать ему свободу.
— Отлично, — произнёс Быков, отводя взгляд от неё и направляясь к выходу. — Тогда даю день на сборы и отдых. Завтра в полдень начинаем операцию.
Он вышел, его шаги эхом раздались по пустому коридору, а дверь закрылась за ним с едва слышным щелчком. Лучик осталась одна, глядя на тёмный силуэт пришельца и пытаясь избавиться
Аня сидела в кают-компании, устремив взгляд на монитор, на котором шла какая-то музыкальная передача. В руках у нее был стакан с остывающим кофе, но напиток уже не приносил успокоения, как раньше. Мысли, тяжелые, словно свинец, одолевали ее разум. Все шло по плану до сих пор, но теперь они стояли перед последним этапом — миссией, от которой зависело будущее всего человечества. Им предстояло полететь на материнский корабль врага, сразиться с целой расой и, самое пугающее, — с таинственным существом, которое называли Сверхразумом. Они были всего лишь небольшой отряд, и хотя Аня готова была отдать все ради победы, шансы на успех казались ничтожно малыми. Мрак ее мыслей стал настолько густым, что даже привычный запах кофе не мог развеять его.
Тишину нарушили шаги, и в кают-компанию вошел Мак, выглядевший взволнованным. Его лицо сияло от непривычного для таких моментов энтузиазма.
— Аня, слышала новости? — Радостно спросил он, усаживаясь рядом. — Лучик смогла проникнуть в разум пришельца. Она говорит, что сможет связаться с клонами на материнском корабле. А дальше найдут твою маму и Нестерова и с их помощью откроют ноль-переход. Быков дал сутки на отдых и сборы, завтра в полдень начинаем.
Аня кивнула и взглянула на планшет, лежавший на столе. Там действительно было подтверждение слов Мака. Однако радость не приходила — что-то внутри сжималось от страха. Ей казалось, что все это было слишком хорошей новостью для их ужасной ситуации.
— Я боюсь, Мак, — тихо сказала она, поднимая глаза и встречаясь с его взглядом. В ее голосе чувствовалась не только тревога за миссию, но и за что-то более глубокое, личное. — Очень боюсь. Пути назад уже не будет.
Мак смотрел на нее несколько мгновений, словно пытаясь найти нужные слова, которые могли бы утешить ее, и, может быть, себя.
— Я тоже боюсь, Ань, очень, — наконец, признался он, его лицо немного потемнело. — Но я готов сражаться. За брата… за тебя. За всех нас. И думаю, что у нас все получится. Лучик рассказала, что Сверхразум сейчас в коме, а их корабль получил множество повреждений. У них не хватает энергии, рабочих, да и раса Хозяев потеряла многих во время нападения. Они сейчас уязвимы. А у нас Лучик — лучший на свете разведчик. Она узнала всё из разума пришельца. Они — коллективный разум, что знает один, то знают все.
Аня внимательно слушала, но ее страх не утихал.
— Но если они коллективный разум, — её голос задрожал, — и всё, что знает один, знают все… они же должны знать наши планы. Мы летим прямо в ловушку, Мак. Я это чувствую.
Мак наклонился ближе и положил руку ей на плечо, стараясь вселить уверенность.
— Нет, — уверенно сказал он, — Лучик смогла это предотвратить. Мы идем в бой, зная, что они ослаблены, и у нас есть преимущество. Не бойся, я не дам тебя в обиду.
Он посмотрел в ее глаза, полные страха и неуверенности, но вместе с тем в них светилось что-то еще — тонкое, едва уловимое тепло,
— Мы справимся, — прошептал он, обнимая её крепче. Его слова были уже не о миссии, а о чём-то глубже, о них двоих.
Аня прижалась к нему, её сердце билось быстро, как будто пыталось утвердить себя в этой реальности. И в тот момент, когда их губы встретились, весь окружающий мир исчез. Тревоги, страхи, война — всё это стало неважным. Был лишь этот поцелуй, теплый и нежный, словно тихое убежище в самом сердце бури.
Огни экранов внутренней связи вспыхнули мягким светом, привлекая внимание каждого члена команды. В тишине раздался голос командующего, его спокойный, но твердый тон, отдающий приказ, пронизал комнату:
— Завтра ровно в полдень общий сбор в оперативном центре. Мы переходим к последней стадии операции. А сейчас отдыхайте, это приказ.
Аня сидела неподвижно, всё еще переваривая слова командующего, чувствуя, как напряжение последних дней немного отступает. Мак, сидевший рядом, посмотрел на неё с полуулыбкой.
— Приказы командующего нельзя нарушать, — с усмешкой сказал он, поднимаясь из-за стола. Его глаза блестели, и в этот момент вся серьёзность миссии казалась на мгновение забытой.
Аня вздохнула, чувствуя, как напряжение спадает под его взглядом. Её сердце, которое обычно сжималось от мыслей о грядущем сражении, сейчас билось немного спокойнее.
— Пойдем ко мне в комнату, — предложил Мак, подходя ближе и протягивая руку. Его голос был тихим, но в нем чувствовалась забота и что-то ещё — нечто, о чем они оба давно знали, но не произносили вслух.
Аня колебалась всего долю секунды, но в глубине души знала, что ей нужно его присутствие. Сейчас, когда все вокруг казалось таким неопределённым, его прикосновение дарило утешение. Она взяла его руку, чувствуя тепло его пальцев, и поднялась.
Они шли по коридору базы молча, их шаги отстукивали ритм, сливаясь с приглушённым гулом механизмов. Мягкий свет панелей сопровождал их, отбрасывая длинные тени на стены. В этот момент, среди металла базы, она чувствовала, как между ними зарождается что-то большее — не просто привязанность, не просто привычка.
Когда они вошли в его комнату, Мак закрыл дверь и обернулся к ней. В их взглядах встретились сомнения, страхи и желание. Она шагнула к нему ближе, не в силах больше удерживать ту волну чувств, что накатывала с каждым их прикосновением. Её пальцы нерешительно коснулись его руки, а затем скользнули по его плечу.
— Мне иногда кажется, что я просто не выдержу всего этого, — прошептала она, голос её едва слышен в тишине комнаты. — Этот страх… он постоянно рядом.
— Я знаю, — Мак нежно убрал прядь волос с её лица, глядя ей в глаза с глубоким пониманием. — Мы все боимся. Но я здесь, с тобой.
Он провёл ладонью по её щеке, и этот жест, казалось, снял последний барьер между ними. Её сердце забилось чаще, когда она прижалась к нему. Мак обнял её, крепко, словно хотел уберечь от всего мира. В этом моменте было что-то настоящее — их страхи, неуверенность, но и то чувство, которое давало им силу.