Гераклион
Шрифт:
— Лис… Можно поговорить с тобой?
Парень с досадой вспомнил те времена, когда Шай, не задумываясь, бежала к нему при каждом удобном случае, держала за руку и даже обнимала. Похоже, после слов Дария чувство неловкости посетило и ее тоже. Лис прекрасно понимал это… Две жизни, совершенно разные… Одна унылая и безрадостная, а другая — похожа на сказку. Очень сложно осознать чувства, которые возникают словно ниоткуда, в отрыве от воспоминаний… Впрочем, есть ли чувства у Шай, Лис не знал.
— Конечно, давай поговорим, —
Шай улыбнулась в ответ и подошла к нему, однако все же осталась на некотором расстоянии, теребя застежку на куртке. Она не решалась поднять взгляд.
— То, что сказал Дарий… Ты что-нибудь знаешь об этом?
— Знаю, — честно признался Лис. — Я вспомнил… Немного…
Шай взглянула на него и нахмурилась.
— Ты же обещал, что расскажешь!
Лис едва сдержал улыбку… Она была такая забавная сейчас, по-детски непосредственная. Изображала обиду.
— Прости меня. Я знаю, что обещал… Мне было сложно сказать это.
— Мы с тобой… были вместе? — спросила Шай, стараясь не показывать излишней заинтересованности.
— Да…
— И что ты помнишь? — еще тише спросила девушка.
— Это было прекрасно, — ответил Лис, и перед его взором снова пронеслись картины прошлого, ощущения, взгляды.
— Как бы мне тоже хотелось вспомнить… Ты ведь не будешь больше меня сторониться?
— Я всегда буду рядом, — от души в который раз пообещал парень.
Шай улыбнулась, будто представив что-то. Потом придвинулась ближе, осмелев. Близость и взгляд Лиса, наполненный теплотой, придавал ей уверенности.
— Можно… Можно я…
Шай не договорила, не смогла подобрать слов. Она просто обняла Лиса и прикрыла глаза, наслаждаясь ощущением надежности.
— Мне так спокойнее, — шепнула девушка.
— Мне тоже, — ответил Лис, обнимая ее в ответ и утопая в ощущениях.
У него голова закружилась от ее близости, от воспоминаний, подлинных или мнимых… Он уже не мог разобраться… Кажется, к двум мирам, настоящему и внушенному, добавился еще и третий. Мир фантазий и желаний…
Шай вдруг резко отстранилась, прервав поток чувств.
— Мне нужно проведать Санти, — сказала она и ушла, напоследок сжав руку Лиса.
Он обернулся и увидел Боргана. Тот улыбался, глядя на брата.
— Кажется, помешал, — сказал он. — Извини… Не спится что-то.
— Нет… Мы просто… просто разговаривали, — поспешил оправдаться Лис.
— Да, — усмехнулся Борган. — У тебя все на лице написано. Она всегда на тебя так влияла, с первого дня…
— Как влияла?
— Ты словно заколдованный ходил. Никого кроме нее не видел… Я все думал, неужели бывает такая любовь? Мне вот не повезло так…
— Да и нам с ней не очень повезло, — вздохнул Лис.
— Вспомнил что-нибудь?
— Вспомнил… Так старался, а видится почти всегда только она.
— Ну, это неудивительно, — ответил Борган, улыбнувшись. —
— Если бы я знал, что это такое… В голове такой сумбур… Все перемешалось — реальность, фантазия… Так сложно…
— Я понимаю. Вас двое тут, таких… Только один все помнит, а другой — только чувствует.
Борган ободряюще похлопал брата по плечу. Он видел, как ему нелегко, но помочь ничем не мог, к сожалению. Если б было средство, позволяющее избавиться навсегда от последствий излучения…
— Дарий… — догадался Лис. — Он так переживает из-за Фреи… Думает, что вы считаете, будто ее семья — предатели.
— Никому не хочется, чтоб было так, Лис. Это просто версия… Понимаешь, все, что связано с Фреей и ее родителями — довольно странно. Незадолго до вторжения в Пальмиру у тебя было видение о захвате города. Твой дар только начал развиваться, крепнуть. Это были краткие вспышки, которыми ты не мог управлять. А тут вдруг яркая картина вторжения… Наш отец, естественно, сообщил об этом регенту, и тот созвал советников. Отец Фреи был настроен весьма скептически и предлагал не относиться всерьез к твоим словам. Он был уверен, что драконы не смогут пробиться к Пальмире. Он был против усиления охраны города…
— И кого послушал регент?
— Нашего отца… Охрана была удвоена. Все оставшиеся виманы круглосуточно патрулировали воздушное пространство над городом. Но все напрасно… Отец Фреи либо просто был уверен в силах армии Гераклиона, либо знал что-то… Об остальном я могу судить только со слов Оракула, ведь еще до вторжения покинул Пальмиру.
— Оракул ведь в сущности такой же человек, как и мы, — задумчиво произнес Лис. — Наверняка он тоже может ошибаться. Может, Фрея сейчас томится в плену, вспоминая совершенно чуждую жизнь.
— Мы обязательно выясним это, — пообещал Борган.
А в это время Шай готовилась в очередной раз испытать свои целительские способности. Санти устроился в комнате вместе с Дарием. Мальчишка неподвижно лежал на кровати и смотрел в потолок.
— Он так дрожал, — тихо сказал Дарий. — Я ему свое одеяло отдал.
Шай села на край кровати, чуть отодвинула ворох из одеял и сжала руку Санти. Она казалась ледяной… Мальчик взглянул на нее печальными глазами.
— Мне уже не больно, правда… — шепнул он.
Он ведь такой сильный… Наверное, сильнее их всех. Как расправился с серыми тварями! Испепелил мгновенно! Сколько же в нем магии… Может быть, поэтому ему теперь так плохо? Санти больше всех сопротивлялся вражескому излучению, и оно просто разрушало его изнутри!
— Ты поправишься, я обещаю, — сказала Шай, украдкой смахивая слезинку.
Она положила ладонь на лоб мальчику, пригладила неровную русую челку. Его губы тронула улыбка.
— Шай, ты помнишь свою маму?
— Нет, не помню…